Жизнь Константина Павловича Ротова в общих чертах обрисована в его автобиографии, и я могу перейти к подробностям. Я расскажу о нем все, что знаю. Что видел сам, что рассказал мне Константин Павлович и что рассказали те, кто его знал.
* * *
Мне позвонил Виталий Стацинский из «Веселых картинок»:
С тобой хочет познакомиться Ротов.
Я ответил длительной паузой. Просто, как сказал классик, «в зобу дыханье сперло». Со мной хочет познакомиться сам Ротов! Ротов, рисунки которого я знаю с детства. Вырезал их из «Крокодила» и других журналов.
На другой день я познакомился с Константином Павловичем.
Мы с твоим папой знакомы были давно, сказал Константин Павлович. По Союзу художников. А вот подружились в Северо-Енисейске. В ссылке. А до того по 8 лет провели в лагерях. Правда, в разных местах. Я в Соликамске, а папа твой на Колыме. У нас и статья была одна и та же пятьдесят восьмая Папа твой работал в клубе художником. Я тоже там подвизался. Мы, как могли, старались скрасить быт ссыльнопоселенцев. Однажды украсили зал дружескими шаржами на ссыльных и даже на местных милиционеров. Я нарисовал, и папа сочинил эпиграммы. Все очень веселились. А на другой день пришел Саша, бледный и расстроенный: «Как бы нам, Костя, снова в лагерь не угодить. Разговоры идут по городу, что шаржи наши издевательство над работниками советских органов милиции». Но, к счастью,
разговоры скоро стихли и все обошлось
Я стал бывать у Ротова. С ним было интересно! Лагерь и ссылка не убили в нем великолепное чувство юмора. Огромного интереса ко всему новому и просто мальчишеской любви ко всякой технике.
Построили новый мост в Лужниках и Константин Павлович поехал посмотреть. Появились кухонные комбайны и Константин Павлович немедленно приобрел. Сам возился с комбайном. Впрочем, недолго. Что-то случилось с этой замечательной машиной, и она стала расшвыривать мясной фарш по всей кухне. К великой, впрочем, радости Кисы-Муры, ротовской любимицы.
Новый фотоаппарат оказался непригодным для съемки с близкого расстояния, а Ротову, обожавшему все живое, надо было снимать и насекомых. Муравьев, к примеру. И пришлось купить другой аппарат. Более совершенный.
Любовь к животным приводила Константина Павловича в зоопарк. Он не развлекался там. Он изучал и запоминал. (Зрительная память у него была феноменальная.)
В каждом человеке я вижу черты какого-нибудь животного, а в каждом животном что-нибудь человечье, говорил Ротов.
Константин Павлович начал работу над серией сатирических портретов, герои которых имели черта животных. Бюрократ бегемота. Зазнайка верблюда Он сделал четыре листа. Два из них были опубликованы. Потом тогдашний редактор «Крокодила» спохватился: да разве в лице советского человека могут быть черта животного?! На том и кончилась работа над серией.
Это было в пресловутую эпоху «бесконфликтности». Тогда родилось понятие «положительная карикатура». Один «специалист» по сатирической графике сообщал в своей книге: «Положительная карикатура чрезвычайно характерна для нашей советской сатиры именно потому, что коренным образом изменилась ее роль в нашей стране». И еще: «Наряду с бичеванием всего негодного крокодильские художники не могут не отмечать на страницах журнала то радостное, светлое, героическое, чем полна жизнь».
За долгие годы, проведенные в лагере и ссылке, Константин Павлович соскучился по Москве, по москвичам Для больших прогулок не было сил, но выход из положения он нашел. Садился в трамвай и ехал до конца маршрута. Потом назад. Потом менял маршрут. И снова туда. И снова обратно. За окном были люди, автомобили, дома. Да и в вагоне было на что посмотреть. Пассажиры постоянно менялись, а для карикатуриста это были будущие герои его рисунков. Все изменилось кругом за годы его отсутствия. И одежда, и лица, и поведение людей.
Можешь по памяти нарисовать троллейбус? спросил меня Константин Павлович.
Вроде могу, неуверенно ответил я.
Помнишь, сколько окон в троллейбусе?
Я задумался и, почесав в затылке, сознался:
Нет. Не помню.
Константин Павлович взял листок бумаги и остро отточенным карандашом быстро нарисовал троллейбус. И окна, и двери, колеса и прочее все было точь-в-точь и все на месте!
Люблю хорошие материалы для работы: бумагу, краски, кисти.. говорил Константин Павлович. Когда вижу чистый лист хорошей бумаги, тянет сесть за работу. И хороший карандаш тянет Мне подарили несколько карандашей, китайских. Возьми для пробы.
Вы думаете, это отразится на качестве моих рисунков? пококетничал я.
Конечно. Ведь если карандаш плохой, если крошится или попадаются в графите камушки, ты же нервничаешь, уже не получаешь от работы удовольствия. А уж это-то на качество влияет.
Карандаш китайский я храню до сих пор: Ротов подарил!
Константин Павлович, а вы не пользуетесь стеклом с подсветкой? Это зачем?
Ну если что-то надо исправить. Если захотелось что-то изменить. Можно быстро перевести рисунок
Да нет. Я заканчиваю рисунок на том листе, на котором начал
* * *
Я не расспрашивал Константина Павловича о пережитом, но иногда в разговоре он касался этой темы: