Местные статистики утверждают, что наибольшее число билетов продается в парке имени Комсомола. Странного ничего нет. Кущи деревьев, озонированный днепровский воздух, стрельба из духового ружья все это располагает к отдыху. А протиснувшись сквозь толпы гуляющих, можно воспользоваться читальным залом, танцевальной площадкой и даже небольшим буфетом. Но на тесноту горожане не обижаются.
Пусть будет тесно, но интересно! восклицают они.
Совсем недавно было нечто противоположное. По пыльным аллеям блуждали одинокие смельчаки-отдыхающие. Около музыкальной раковины самозабвенно упивалась мелодией стилизованного танца стайка девиц. Самое молодое поколение города, обходя стороной кассы, спрыгивало на газоны и вазоны парка через забор. Теперь иное. Новый директор обуздал череззаборников, утихомирил неуемных девиц, направил поток гуляющих по руслу здорового отдыха.
Впрочем, один в парке не воин. Воину нужны союзники. И первый из них комсомол, имя которого носит парк.
С парком мы в контакте, с подъемом сказали в горкоме комсомола. Даже более того, планы вместе составляем.
Планы? Вместе? удивился директор парка. Что-то не помню. А контакт сводится к тому, что иногда из горкома просят моего художника разрисовать какой-нибудь плакат
Второй союзник отделение Общества по распространению политических и научных знаний. Здесь даже не говорят: «Вместе составляем планы». Здесь в основном срывают те, что уже составлены. Ознакомившись с августовским планом парка, председатель отделения удивился наивности заказчика:
Это в такую-то страдную пору? Что вы, что вы! Понимать надо. Лекторы в отпуску
Парки в Окшанске подразделяются по возрастному принципу. Кроме Комсомольского, есть пионерский. Но почему-то вместо улыбающихся и повизгивающих от удовольствия ребят на площадке с пошатнувшимися беседками-«грибками» и расшатавшимися качалками типа «шлюпка» мило забавляются великовозрастные представители местного населения. А где же дети цветы жизни? Цветов во всем парке было немного: две смуглые, черноволосые девочки, которые, скучая, чертили на земле какие-то фигуры.
В нескольких шагах от девочек, заложив ногу на ногу и подбоченившись, стоял упитанный джазист с галстуком «бабочка» на шее. И снисходительно наблюдал
Да, джазист! В детском парке резвится джаз! Все, как говорится, ясно. И почему под «грибками» воркуют пары, и почему в «шлюпках», тихо и плавно качаясь, сидят усатые дяди, и почему те, которым по праву должен принадлежать парк, развлекаются столь своеобразно
В самом глухом, запущенном углу парка стоит какое-то деревянное сооружение с огромными, лабазными замками на дверях. Судя по архитектуре, это, должно быть, цирк. Давно уже замки покрылись коростой ржавчины. Позарастали стежки-дорожки к окошку администратора. Уже три года, как не слышится из пристроек трубный львиный рев и оптимистическое ржание вальсирующих лошадей, не раздается под куполом щелканье шомпольера. А ведь в свое время все это было. И львы. И лошади. И шомпольеры.
Но однажды на манеже разыгралось непредугаданное представление. Пришла молчаливая комиссия и предъявила ордер на выселение зверей. При этом члены комиссии многозначительно указывали на почерневшие стены, подгнившее основание и купол, который обещал обрушиться не завтра, так послезавтра Цирк закрылся. Городские и республиканские организации молчаливо ожидают, когда здание рухнет, чтобы затем приступить к капитальному ремонту.
Безрадостную судьбу цирка разделяет и городской драматический театр. Правда, здесь нет
отпугивающих лабазных замков. Их просто некуда вешать
Преодолев известковые и кирпичные кручи, мы прошли внутрь здания и завязали разговор со сторожихой:
Это и есть театр?
Сторожиха горестно вздохнула:
Это не театр, а страдание. Грех один. Сколько лет строят и ни с места! А теперь вообще все прикрыли
Тем временем коллектив театра ведет кочевой образ жизни, переезжая из города в город, со сцены на сцену. Словом, жизнь его полна неподдельного драматизма.
Перебрав в памяти строящиеся, недостроенные и расстроенные культурные объекты, особое место окшанцы отводят районному Дому культуры. Здесь иногда можно посмотреть концерт и чаще, чем иногда, потанцевать. И вот в выходной день они с милой надеждой подходят к дверям дома. Но двери заперты на замок. К ним даже не приколота утешительная записка типа: «Приду через четыре часа. Директор». Не приколота потому, что дом закрыт весь день. Нет, право же, у окшанских деятелей культуры существует какая-то нездоровая страсть к замкам!
Есть в южном городе Окшанске краеведческий музей. Две допотопные карликовые пушки встречают вас у подъезда. И невольно вспоминается старая солдатская песня: «Зададим гостям пирушку, зарядим картечью пушку!» Вы медленно ступаете по лестницам и попадаете в зал, который вас сразу же отбрасывает на несколько тысячелетий назад. Мастодонты, динозавры, археоптериксы Работники музея тяготеют к бородатой старине. В музее можно узнать о скифо-сарматах, но абсолютно ничего о современных окшанцах. Сотрудники бережно забинтовали трещины в бивнях мамонта, но не нашли кнопок, чтобы получше приколоть к стенду несколько пожелтевших фотографий передовых колхозников В центре одного из залов стоят, несомненно, ценнейшие реликвии знамена «времен Очакова и покоренья Крыма». Но, сколько вы ни оглядывайтесь, не найдете здесь ничего, говорящего об Октябрьской революции, гражданской войне, наконец, Великой Отечественной войне. Хранители музея почему-то хранят молчание и о промышленности большого, красивого города. Так и хочется спросить уважаемых краеведов: «Какое нынче тысячелетие на дворе?» И вот, представьте, каково-то горожанам при такой ситуации. Где, спрашивается, им развлекаться, отдыхать, духовно расти, повышать уровень? Рано или поздно, но в окно постучится осень. И осыплются каштаны. И закроются парки. Прибавятся к вышеперечисленным новые замки. Что останется для горожан, кроме нескольких небольших ведомственных клубов и одного кинотеатра?