Для читателя носителя языка, который сам «с головой» погружен в ту же самую «живую действительность», художественный текст естественным образом воспринимается во всем богатстве (спектре) его связей с жизнью. Существенную роль в этом процессе играет общий национальный компонент языкового сознания автора и читателя. Тогда как для иностранного читателя даже современный художественный текст нередко бывает подобен древним текстам, «связи которых с живой жизнью не восстанавливаются непосредственно» [Лингвистический словарь, 1990].
Введение понятия художественный дискурс в методический обиход помогает, как нам представляется, лучше
понять тот объект, с которым имеет дело читатель, и яснее представить себе как те процессы, которые реально происходят в сознании читателя носителя языка, так и те, что должны происходить (т. е. должны быть смоделированы) под руководством преподавателя на языковом учебном занятии с использованием художественного текста.
Дискурсы, творимые разными читателями носителями языка при чтении одного и того же текста, безусловно, будут различаться, моделируя, однако, в основных чертах его единое смысловое пространство.
При восприятии иноязычного (инокультурного) текста из-за несформированности у читателя-инофона языкового сознания, присущего членам русского этносоциокультурного сообщества, а также отсутствия у читателя навыков положительного переноса (там, где это возможно) элементов родного языкового сознания значительная часть информации, содержащейся в тексте, может утрачиваться (чему любой преподаватель-практик может привести многочисленные примеры), т. е. текст может терять свою информативность и, как следствие этого, переставать выполнять коммуникативную функцию.
Особенно сложными являются процессы смыслообразования при восприятии художественного текста, где возможности порождения новых смыслов в рамках данной культуры практически безграничны[16], что следует из особого свойства языка художественной литературы, а именно его образности.
1.2. Специфика художественного текста как материала для обучения языку
1.2.1. Что имеют в виду, когда говорят об образности языка художественной литературы?
Способность языковой единицы приобретать новые смыслы в процессе художественной коммуникации так называемая образность является проявлением одной из основных функций языка художественной литературы эстетической.
Важно иметь в виду, что это свойство присуще всем без исключения единицам языкового выражения художественного текста, а не только тем, которые традиционно рассматриваются как стилистические приемы тропы и фигуры. Замечательно сказал об этом Г.О.Винокур: «Художественное слово образно не в том только отношении, будто оно непременно метафорично. Сколько угодно можно привести неметафорических поэтических слов, выражений и даже целых произведений. Но действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле» [Винокур, 1959: 390].
Примечательно, что эта особенность слова в художественном контексте хорошо ощущается внимательным читателем. Сравним два высказывания на эту тему (курсив наш. Н.К.):
«каждое художественное слово тем и отличается от нехудожественного, что вызывает бесчисленное множество мыслей, представлений и объяснений»;
«в одном предложении любого писателя можно найти больше, чем это кажется на первый взгляд; каждое слово может нести (передавать) столько информации, сколько мы над ним думаем».
Первое высказывание принадлежит перу Л.Н.Толстого (цит. по: [Исаева, 1996: 67]). Второе взято нами из студенческого сочинения Аминаты Тьям из Гвинеи. Нельзя не восхититься удивительным единодушием великого русского старца и юной африканской девушки!
Итак, мы можем принять рабочее определение, что образность это способность языковой единицы приобретать («при» или «на ращивать») новые смыслы, дополнительные семантические фрагменты, диктуемые общим контекстом художественного произведения (в соответствии с авторским замыслом или помимо него).
1.2.2. Почему мы говорим о художественном слове? Что происходит со словом в художественном тексте?
фонетического, морфологического и синтаксического уровней реализуются именно в слове или сочетании слов в контексте литературного произведения (В.В.Виноградов, Б.А.Ларин, Р.А.Будагов и др.).
Для педагогической практики важно, что такой подход соответствует функции слова как одной из основных единиц обучения иностранному языку, а также «житейским представлениям» о слове: «Мы говорим, например, честное слово, крылатое слово, ходячие слова, к слову сказать, из песни слова не выкинешь, он (она) за словом в карман не полезет и сотни других» [Будагов, 1984: 45].
Кроме того, как показывают экспериментальные психолингвистические исследования, слово является минимальной единицей сегментации (членения) текста при его восприятии [Залевская, 1996].
В.В.Виноградов писал о том, что слово в художественном тексте двупланово. Во-первых, оно совпадает по внешней форме с единицей лексического уровня общенационального языка, опирается на ее значение и, таким образом, обращено к общенациональному языку и отраженной в нем действительности. Во-вторых, слово в художественном тексте обращено к другим словам и выражениям всему языковому строю произведения и наряду с другими элементами языкового выражения участвует в воплощении авторского замысла, реализации концепта литературного произведения, в создании «эстетической модели реального мира», поэтому слово в художественном произведении двупланово и, следовательно, в этом смысле образно [Виноградов, 1959; 1980].