Каратель. Том 3: Обитель мира
Глава 1
С ней всё в порядке. Она на «Крыльях Гора». Ждёт, когда сможет с вами поговорить. Кстати, мятежники узнали о том, что вы с ней близки, благодаря всё тому же накопителю.
Джул была здесь! В безопасности! Макс заставил себя задать вопрос:
Каким образом?
Вероятно, время от времени кто-нибудь из них считывал с него данные и затем просматривал. На записи видно, как вы читаете её письмо, где мисс Аткинсон пишет, что её перевели на Антиземлю. Тогда республиканцы и решили использовать её в качестве заложницы.
Но как накопитель мог сделать запись? Он же висел на груди под одеждой.
Накопитель считывает информацию в нескольких спектрах, так что ткань для него не помеха.
Получается мы сами себя выдали?
Камальев кивнул.
Но в этом нет вашей вины.
Не в этом дело. Просто развели, как последнего дурака, Макс сокрушённо покачал головой. Он даже не представлял, насколько ничего не конторолировал. Хитрый шпион как же! Дежри карман шире! Кстати, почему мятежники не уничтожили накопитель? спросил парень. Они же понимали, что к вам попадёт вся записанная на нём информация.
Вряд ли они вспомнили о нём, усмехнулся Камальев. Наша атака была довольно неожиданной, а после взрыва трансактора повстанцам было не до поиска каких-то там медальонов.
А что стало с артефактом? Его взрыв не привёл к катастрофе?
Нет, доктор Камальев отрицательно покачал головой. Устройство просто самоликвидировалось. Рассыпалось на тысячи осколков. Некоторые системы сгорели, другие, как бы это сказать умерли.
Органическая субстанция?
Да. Мы изучаем её останки, но надежды узнать что-нибудь мало.
Макс помолчал, переваривая услышанное. Федералы просмотрели запись накопителя, им известно всё, что видел и слышал сам Макс. Какие выводы они сделали? Что ждёт его теперь? Палата не походила на тюремную. Но разговорчивость и вежливость врача может быть обманчивой. Что, если ему просто поручили развести пациента на признания? Вон какой он просвещённый. Многовато знает о трансакторе для медика. Макс решил следить за языком. Он пока понятия не имел, в каком статусе находится на федеральном корабле. Может, за дверью дежурят солдаты с наручниками.
Значит, вы знаете, что на Европе начал Макс, но замолчал, давая врачу возможность закончить предложение самому.
Ксены? Да, лейтенант. И это нас не радует. Неизвестно, как они отреагируют на попытку активировать их устройство.
Если вы знали, что затевают республиканцы, почему ничего не предприняли?
Мы узнали, где находится артефакт слишком поздно. Кроме того, на «Пожирателе» был наш агент.
Мистер Мока?
Доктор кивнул.
Его внедрили, чтобы следить за исследованиями Вейгора в области военных технологий. На всякий случай у него имелась микробомба. Но он был недостаточно информирован и стал жертвой заблуждения: мистер Мока решил, что нечто, необходимое для активации артефакта, транспортирует «Веспасиан», и попытался уничтожить его. Он ошибся. К счастью, что-то не сработало...
Но жертвы погибли. Все шесть сотен.
К сожалению, даже больше. Но если бы бомба была заложена рядом с фотонными реакторами, последствия были бы куда более печальными. Возможно, силы взрыва хватило бы даже на то, чтобы обрушить своды пещеры, в которой находился супертрансактор, и похоронить его. При этом он был бы почти наверняка уничтожен.
Вы бы предпочли, чтобы артефакт уцелел? Макс постарался, чтобы его голос ничего не выражал.
Разумеется. Мы хотели бы исследовать его и использовать в своих интересах, не стал скрывать врач.
Похоже, он всё-таки был не просто медиком. С другой стороны, непосвящённого вряд ли вообще пустили бы к Максу.
Невзирая на непредсказуемость реакции ксенов, о которой вы только что говорили? спросил парень.
Доктор Камальев пожал плечами.
Думаю, руководство пошло бы на этот риск. Такие шансы не упускают, вы же понимаете.
Да, Макс действительно понимал. А что с другими Всадниками?
Вы имеете в виду Покровского, Митчелла и Вейгора? С ними всё в порядке. Они скрылись вместе с остальными на «Пожирателе».
Так вы их не захватили?!
Увы. Им удалось выйти в стерк-тоннель прежде, чем мы их настигли. Вас они бросили, так как сочли мёртвым. Похоже, уцелевшие думали, в основном, о собственных задницах и не слишком-то выясняли, кто погиб, а кто только