Весела Костадинова - Не та сторона любви

Весела Костадинова Не та сторона любви

1 Осколки витражей

Погибает королева, и лицо белее мела

Перестрелки неуместны, всегда больно, когда честно

(Д.Арбенина «Обстоятельства»)

Праздничные огни, прорываясь сквозь узкие щели тяжелых штор, ложились на пол цветными пятнами, похожими на витражи, которые кто-то небрежно разбил и раскидал по лакированным доскам. Они ползли по стенам, стекали по мебели, танцевали бессмысленно, беззаботно, как будто где-то за этой дверью продолжался праздник, шумел бассейн, смеялись гости.

А здесь, в этом полутёмном кабинете, всё становилось вязким, искажённым, неразрешимым.

Перед глазами у неё это движение света, мелькающее, пульсирующее. Внутри холод от деревянной поверхности под кожей, жёсткая рука, вдавливающая лопатки в стол. Чужое дыхание неровное, влажное, слишком близкое. Всё тело онемело, как после ожога не от боли, а от отказа чувствовать.

Из прокушенной губы медленно стекала тонкая струйка крови. Острая, тёплая, солоноватая. Капля упала на светлую поверхность стола, оставив на лакированном дереве крошечный тёмный след почти красивый в своей беззащитной симметрии.

Она зажмурилась, будто могла исчезнуть. Открыла глаза, выдохнула. Сфокусировалась на этой капле как будто в ней было спасение, точка опоры, доказательство того, что она ещё здесь, что это её тело, не совсем ещё потерянное.

Где-то вдалеке раздался глухой треск фейерверка. Праздник продолжался.

Громкая музыка, веселые голоса.

Дыхание над ухом становилось тяжелее. Она ощущала ритм, сильный, мощный. Движение. Проникновение. Глубоко. Очень глубоко. До боли.

Жадный поцелуй в шею. Влажный, горячий, очень нежный. Твердые губы, тяжесть на спине. Горячо между ног. Не больно. Горячо.

Толчок. И еще один.

Лора. хрип в затылок.

Ее имя.

Лора

Сильные руки поднимают, разворачивают.

Губы накрывают её губы не спрашивая, не исследуя, а требуя, впечатываясь в рот, лишая воздуха. Это не поцелуй это владение.

И снова движения. Мерные. Тяжёлые.

Лора Хочу тебя всю

Из глаз слеза. Одинокая, как капля крови до этого. Горячие губы покрывают поцелуями глаза, выпивают слезу. Еще толчок и стон. Глухой, полный удовольствия и желания. Пульсация внутри, дрожь по всему телу.

Объятия крепкие, будто хотят удержать, не отпустить, не дать исчезнуть.

Он прижимает её к себе с той страстью, в которой и желание, и почти что мольба.

Целует лицо, шею, ключицы, будто не может насытиться её присутствием.

Снова и снова.

Ему мало. Он хочет ещё. Он не вышел. Он хочет остаться в ней дольше, глубже, навсегда.

Хочет чувствовать не только её тело, но и её саму.

Девушку в своих руках.

Лора люблю тебя.

И нет сил. И нет желаний. Только жар, только тяжесть в голове, только легкая боль между ног, только его запах и его тело сильное, мощное. Его руки, обнимающие ее за спину, удерживающие. Его голос что-то шепчущий в ухо.

Здесь есть душ. Идем. Любимая.

Снова горячие губы на лице..

Шум, посторонний шум за дверями, врывающийся в разноцветную темноту кабинета.

Рома! голос за спиной. Женский. Знакомый. Властный. Уверенный в своём праве открывать эту дверь без стука. Голос, разрезавший пространство, как нож мягкий, дорогой, но острый. Он вонзился в атмосферу комнаты легко и безжалостно.

На пороге женщина.

Её глаза расширились, словно не в силах вместить увиденное. Дыхание перехватило. Она застыла, как перед аварией в одну долю секунды до столкновения.

Рома выдохнула, почти беззвучно, точно призрак.

И тут же второй голос. Молодой. Мелодичный. С чуть заметной капризной интонацией. Тот, что обычно жалуется, смеётся, требует.

Папа?

Не смотри! Выйди отсюда! Не смотри! закричала женщина, резко, панически. Но сама не шевелилась. Глаза, как приклеенные, не могли оторваться от того, что было перед