Валентин Осипов ПЕРСТЕНЬ С ПОЛЯ КУЛИКОВА Хроники шести судеб
В преддверии чтения от автора
Сразу отвечаю о малоизвестных или вовсе пока неизвестных страницах жизни известных людей.
В книге шесть хроник-глав. Эти биографические повествования, казалось бы, совсем ничем не связаны. Каждая о своем
О пропавшем без вести декабристе, что дало своим названием название всей книге, как бы камертон, настраивающий на дальнейшее чтение.
О том, как не сломленная царизмом Россия протягивает руку солидарности революционной Франции Парижской коммуне.
О мгновении, которое начало собой отсчет новой в истории человечества эпохи. Краток был тот миг он успел вместить в себя лишь один орудийный выстрел. Но шли к нему 17 лет.
О том, как вступал в литературу 18-летний продармеец, на чью долю уже после первого романа выпадает стать классиком.
О предыстории нескольких часов одного короткого зимнего дня 16 ноября 1941 года, которому никогда не померкнуть в долгих 1418 днях войны с фашизмом.
И наконец, о неожиданном приезде первого в мире космонавта на свою родину, в Смоленск, что позволяет начать рассказ о той грани его жизни, о которой пока еще не писалось.
Вот тут-то и появляются вопросы, что взял да задал один из тех, кто прочитал книгу, когда она была еще рукописью. «В чем, спросил он, пробежав взглядом по содержанию, принцип состава? Где то единое, что связывает главы? Отчего избраны именно эти деятели или события, а не другие?»
Можно бы, безусловно, отшутиться заемным от досточтимого Козьмы Пруткова не объять-де необъятное! Только едва ли станет читателю достаточным признания, что книга вовсе не замышлялась подобием некоего свода учебного чтения по истории. Не историк писал ее, хотя былое образование историческое до сих пор как-то, видимо, сказывается.
Выходит посему, что предисловие с объяснениями должно бы следовать и дальше.
И начну продолжение с того, что документальная проза тоже, оказывается, может писаться, прочь отвергнув строгие законы строгой науки истории со строго обязательной для нее цельной взаимосвязанностью места, времени и обстоятельств действия.
Зов сердца он и в публицистике властно проявляется при выборе героев. Многое идет от детства и юности из живых рассказов матери и поражающих воображение книг, от впечатляющей непосредственности школьных учителей и строгой увлеченности преподавателей в университете. Пристрастно повелевают к тому же отзвуки событий, которым приходилось быть свидетелем. И отступает диктуемая непреложной научной логикой заданность!
Так именно и с этой книгой случилось.
Ее материалы воссоединяются замыслом рассказать только о тех, кто стал сопричастен Слову.
Для одних Слово явилось смыслом всей жизни служением литературе.
Другие иначе отдали ему судьбу, не превращали Слово в профессию, но и для них оно, как выясняется, явилось важнейшим Делом.
Объемно выразил беспредельно могучие возможности Слова, его неодолимую силу Лев Толстой: «Слово дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти Всякая мысль,