Млечный путь 2 2018
Повесть
Роман ЛЕОНИДОВГЛУПАЯ ПТИЦА ФЕНИКС
Я развинтилась, как сопливая девчонка, вздыхала она, цепляясь за спутника. Но вы не осудите слабую женщину, милый Я страшно устала.
Осуждать вас? Помилуйте, чего ради! запротестовал драматург, чертя огоньком трубки восклицательные знаки. Вы спасли мою лубочную пьесу; переиграли толпу голодных клакеров. Такая работа, сударыня, кого угодно свалит с ног. Да мне бы нужно вас на руках носить. Право, на руках
Упаси бог, вдруг надорветесь, хохотнула она. Еще иск через судейского затребуете.
И затребую, подтвердил он, вдыхая запах китайской сирени, витавший над актрисой. Я, знаете ли, не привык давать обратный ход. Сдержанность не в моем вкусе.
Он грубо привлек ее, но она увернулась, прикрыв его рот горячей ладошкой:
Табакерка. Когда вы бросите свою ужасную трубку?
А я ведь могу и обидеться. Нет, серьезно.
Полноте, Жорж, холодно сказала Леднева, поправляя шаль. Я до сих пор не могу взять в толк, зачем вы привели меня сюда? Разве вы не знаете, что от этого дома у меня начинается сенная лихорадка? И потом, говорят, здесь по ночам бродит рыбья душа репортера Голобородько. Ужасно его боюсь.
Пустое. Корецкий обиженно прикусил губу. Ваш щетинистый и потертый сельский борзописец в действительности деловой человек. Сегодня он был в ударе. Не дождавшись последнего акта, убежал строчить хвалебную рецензию о «Железной деве».
Это правда? удивилась она. Я до слез тронута вашей щедростью. Сколько вы заплатили?
Сущие пустяки, отмахнулся Корецкий. Голобородько нынче сидит на мели.
Они молча вышли на пустынную улицу. Уездный город был погружен во тьму, и только одинокий чугунный фонарь помигивал газовым рожком, отражаясь в лужах мостовой.
Силен! позвал Корецкий, пытаясь понять, с какой стороны стоит его коляска. Подавай экипаж, бездельник!
Но ответа не последовало, и, выругавшись про себя, драматург потащил даму к перекрестку.
Экипаж стоял неподвижно. Кучер сладко посапывал, уронив косматую голову на широченную грудь. Норовистая лошадь испуганно косила глаза и, как балерина, перебирала тонкими ногами.
Вы только полюбуйтесь на эту живую волынку, проворчал Корецкий. Спит, тюфяк этакий. Умаялся. Попрыгаешь ты у меня в мешке.
Он взял кнут и толкнул Силена в бок. Кучер громко крякнул и нехотя слез с козел, бормоча заученное приглашение:
Коляска подана, господа.
Где только сыскался такой нуль бородатый? ругался драматург, помогая Ледневой устроиться на сиденье. Видеть тебя более не желаю. Сгинь.
Силен стоял как вкопанный и только оторопело охал, досадуя на историю, которая с ним приключилась.
Натянув лайковые перчатки, Корецкий влез на козлы и, уцепившись за вожжи, зычно спросил, подражая интонации