По ту сторону. Мистическая лирика. Андрей Татур
Иллюстратор Иванна Штольц
© Андрей Татур, 2025
Давнее
Брожу по аллеям каштановым,
будто бы тень в ночи,
ну вот и весна долгожданная,
вернулись домой грачи,
и дремлют безлюдные улицы,
и шепчут деревья листвой
внезапно мне в сумерках чудится
выцветший образ твой;
и нет ни тоски, ни жалости,
ведь прошлое позади
Будь там, где ты есть
пожалуйста
и ближе не подходи.
Фантазии
Расплачиваться незачем и нечем,
температура около нуля,
когда упало небо мне на плечи,
когда рванулась из-под ног земля
и не осталось ни тепла, ни света,
неразличимы контуры теней,
реальность за чертой, за гранью где-то,
слова нагромождение камней.
Во мгле чернильной, боязливо прячась,
роняю в пропасть времени ключи,
а дверь не открывается иначе,
хоть бей плечом, хоть головой стучи.
Никто не поменяет декораций
всё в прошлом или может впереди,
но я не вижу смысла оставаться
и ждать, никем не встреченный, один.
Шатаясь, бродят призраки по крышам,
видения разносят саранчу
Никто не видит, и никто не слышит
всё громче, всё отчаянней кричу.
Становится мой голос глуше, глуше
и болью отзывается в груди.
Вдруг под руки меня схватили души
и молча стали хоровод водить.
Летаргия
Сплю я, и мне снится
хищная зоркая птица,
на голубом мольберте
чертит линию смерти.
Ноги в крови, сбиты,
воду не пью ядовита,
путь мой далёк, долог
сквозь ледяной холод.
Ямы, как чёрные дыры
там, на краю мира,
там, где хранят горы
в недрах ящик Пандоры.
Ветер по коже бритвой,
и не спасёт молитва
там, за седьмой печатью
тьма и моё проклятье.
Город миражей
Забытый заброшенный город.
Домов опустевших скелеты.
В нём я, только я и холод.
Здесь днём не бывает света.
Здесь улицы без названий
и грязные подворотни.
Здесь стёрты реальные грани.
Я жертва, и я же охотник.
С утра не поют птицы.
В лапту не играют дети.
Безмолвный город-гробница
поймал меня в свои сети.
Скитаясь по переулкам,
пытаюсь найти я выход,
и сердце колотится гулко,
а город злорадствует тихо.
Поиск
Взад-вперёд шатаюсь
по распятьям улиц.
Пропитался пылью,
пропитался грязью.
Мы с тобой однажды
где-то разминулись
так неосторожно,
будто кто-то сглазил.
Каждый шаг даётся
мне с трудом и болью.
В кровь разбиты ноги,
сердце кровоточит.
В голове бушуют
посильней прибоя
мысли друг о друга
бьются и грохочут.
Знаю, нужно вырвать,
растоптать твой образ.
Сжечь дотла и пепел
по ветру развеять.
Но плетусь, как прежде,
по пустым, недобрым,
по распятьям улиц,
продолжая верить.
Последнее утро
Чёрные пропасти белыми пятнами,
стёрты из памяти тысячи лиц,
стали навеки врагами заклятыми,
выпустив зло и грехи из темниц.
Чёрные линии, чёткие линии
смерти внезапной, страшной судьбы,
плиты надгробий покрыты инеем,
в склепах зловеще скрипят гробы.
Чёрные воды реки забвения
вышли, вздымаясь, из берегов,
нет в них ни таинства, ни отражения,
что ни бросай не увидишь кругов.
Чёрным по белому
длинными строчками
буквы в слова,
как на теле рубцы
Перемешались
святые с порочными
Чёрное утро.
Встают мертвецы.
Последняя ночь
Стенает память громче и надрывней,
мучительно, болезненно свербя.
Ветра перебирают струны ливней
незримы, как присутствие тебя.
И нечего отнять, и не прибавить
ни слова, ни мгновения, ни дня.
Ты счастлива, не потому ли зависть
с энтузиазмом сожрала меня?
Не потому ли просто и цинично
исчезли, стёрлись линии судьбы?
Вопросы ни к чему, ты безразлична,
я у тебя в картонной папке «Был».
Остались вереницы многоточий
на восковых листах черновика.
Верёвка роковой, последней ночи
скрипит, петлёй свисая с потолка.
Ева
Тоска и одиночество
верёвкой к горлу тянутся
обмяк безвольной куклою,
но сжаты кулаки,
рубцы и шрамы на всю жизнь
мне от тебя останутся,
но свистни только прибегу я,
чтоб поесть с руки.
За чувства откровенные,
за жажду наслаждения
меня и в тёплой комнате
от холода знобит,
а ты, кусая яблочко,
сидишь в тени под деревом,
и на коленях у тебя
змея спокойно спит.
Ноктюрн
Здесь ночью светло, как днём
горят фонари, витрины
Здесь месяц своим серебром
дорог освещает спины.
Качелей тоскливый скрип
(звук старого патефона),
наверное, ветер-старик
нечаянно пальцем тронул.
Когда ты ушла тайком,
забыла, кажется, сходу
слова, человека, дом,
изменчивую погоду
Хотя, может быть, и нет
я жертва последствий психоза,
и мне не достать билет
в твой Рай новостей, прогнозов
Там лучше всего молчать,
всё верно, оно и понятно
вдруг примешься отвечать
и слов
не вернёшь
обратно.