Чего? пробасил он сипло. Какой Олег?
А ты кто? спросил я, чувствуя, как внутри снова закипает раздражение, смешанное с растерянностью.
Всё повторялось, но с изменениями, выбивавшими из колеи.
Валера я, мужик потёр заспанное лицо. А ты, я гляжу, совсем плохой? Соседа по палате не узнаешь? Третий день вместе кукуем. Или ты вчерашнее отмечать начал уже с утра? Где взял-то? Поделись с ближним, а? А то трубы горят сил нет.
Валера. Не Олег. И третий день вместе? А Олег говорил, меня только вчера привезли. Значит, это точно не тот же самый виток реальности. Или памяти у меня отшибло ещё больше, чем я думал?
Я тебя впервые вижу, Валера, медленно проговорил я. А вот кто я такой это вопрос интересный. Ты не в курсе случайно?
Валера уставился на меня, словно призрака увидел. Его мутные глазёнки округлились, на лбу собрались складки. Он даже приподнялся на локте, внимательнее меня рассматривая.
Слышь, мужик, ты это серьёзно? Или прикол такой? Типа, розыгрыш для новеньких? Так я тут сам почти новенький. Или тебе вчера на процедурах мозги совсем промыли? Говорили мне, что тут электрошоком балуются
Электрошоком? Процедуры? Что за хрень он несёт?
Я похож на шутника? рыкнул я, чувствуя, как виски начинает сдавливать тупая боль. Говори, как есть. Где я? Что со мной?
Да тихо ты, чего орёшь? Валера испуганно втянул голову в плечи. Не знаю я, что с тобой. Лежишь тут третий день, молчал всё время, на уколы не реагировал, таблетки жрал. А сегодня вон, сразу с «кто я» начал? Может, ретро как её амнезия? Ну, когда память теряют?
Может, и она, процедил я сквозь зубы. А где это «тут»? Что за «процедуры»?
Так в больничке мы, Валера пожал плечами с таким видом, словно говорил очевидные вещи. Психиатрической. Городской. Отделение пограничных состояний. Ну, это где ещё не совсем ку-ку, но уже где-то рядом. Нас тут подлечивают таблеточки, укольчики, разговоры с доктором кому и шок этот Вчера выпивали с тобой тихонько, пока доктора не видели. Ты говорил, что тебя Илья звать, что лежишь здесь с профилактикой ПТРС.
ПТРС? охренел я.
Посттравматический синдром Ну это, мать его псиную Эхо войны и всё такое
Психиатрическая больница. Пограничное отделение. Решётки на окнах. Теперь всё встало на свои места. Жуткие, неправильные места. Неужели я действительно псих? И Олег, и зомби, и падение, и системные сообщения всё это плод больного воображения? Но ощущения были слишком реальными. Пластырь на груди, саднящие ладони и ступни от невидимых осколков И стойкая уверенность, что всё это уже было со мной, и не раз.
Осмотрев ладони и ноги, ощупал горло, убедившись, что ощущения фантомные.
Значит, психушка пробормотал я, оглядывая палату новым взглядом. Отлично. Просто замечательно.
Да ладно, не кипешуй. Мы с тобой пограничники. Не психи, а так, проходили мимо, Валера попытался меня успокоить. Тут не так уж и плохо. Кормят три раза в день. Гулять выводят во дворик. Тихо, спокойно. Никто не орёт, не буянит особо. Ну, бывает, конечно, всякое Но ты, главное, доктора слушайся, таблетки пей, и выпустят скоро. Если, конечно, не совсем того Ну «Ку-ку» А ты чего такой дёрганый? Может, тебе к сестричке сходить? Укольчик попросить? Успокоительный?
Сестричка. Точно. Надо идти к сестре. Может, она что-то прояснит? Или хотя бы даст таблетку от головы, которая снова начинала раскалываться.
Я поднялся с койки. Ноги слегка дрожали.
Пойду пройдусь, буркнул я, направляясь к двери.
Ну, иди, иди, кивнул Валера, снова
кутаясь в одеяло. Только ты это если курева найдёшь ты мне маякни, а? А то заначка кончилась, а до передачки ещё два дня Ломает жуть.
Я кивнул и вышел в коридор, оказавшийся таким же тусклым и обшарпанным, как и в «прошлый раз». Теперь я, правда, знал, где нахожусь, но легче от этого не было. Наоборот, ощущение ловушки стало почти физическим. Решётки, как выяснилось, были не только на окнах палат, но и в конце коридора они перегораживали выход к лестнице. Из-за этого мрачные, казённые стены давили со всех сторон ещё больше.
Пост медсестры оказался на том же месте. Но за столом сидела другая женщина. Не уставшая блондинка средних лет, а молодая полноватая брюнетка с недовольным лицом и ярким макияжем, который совершенно не вязался с больничной обстановкой. Своим видом она напоминала мне путану, готовую вот-вот выйти в тираж, но старательно маскирующую приближающиеся признаки старости обильным количеством косметики. Она скучающе листала какой-то глянцевый журнал, игнорируя моё появление. Лампа под зелёным абажуром, как и всё остальное в этом крыле, не горела.
Я подошёл к столу.
Здравствуйте. Мне бы таблетку от головы.
Она подняла на меня глаза, полные скуки и раздражения.
Фамилия? Палата?
Фамилия Чёрт. Я её не знал.
Я я не помню, выдавил я. Палата кажется, шестая. Там ещё Валера лежит.
А, алкоголик этот она скривила губы. Вечно ему плохо. А ты новенький, что ли? Который молчал всё время? Казанский?
Казанский? Что-то шелохнулось в памяти, подсказывая, что фамилия мне знакома. Как, кстати, и имя, названное Валерой.
Угу, осторожно ответил я. Голова болит. Очень.