Его личное состояние недавно перевалило за триллион глобо.
«Это не мои деньги, говорил мистер Дин журналистам со смешливым прищуром, Это топливо, чтоб везти человечество в будущее».
Ему было сто семь лет, он был современник великий исторических переломов, которые мало кто видел своими глазами. Были, конечно, в Японии, Америке и Европе более древние долгожители, в основном долгожительницы. Но они вели размеренную тихую жизнь пенсионеров. Ездили на велосипедах. Разводили сады. Рыбачили, а после отпускали рыбин обратно. Общались с праправнуками. Никто из них не был главой корпорации с триллионными оборотами. И ни у кого из них не было такой бурной и плодотворной жизни с изобилующим зигзагами путем, как у Джона Дина. Рабочий на рыбном рынке. Затем мелкий партийный функционер. Потом чиновник среднего звена на производстве. Потом в розничной торговле. Потом глава муниципалитета. Потом народный депутат. Потом основатель крупнейшей оптовой торговой сети. И, наконец, живая легенда и всемирная знаменитость. От Африки до Перу, от Гибралтара до Дальнего Востока России («Ближнего для нас востока», уточнил мысленно Вэй) все знали его компанию и пользовались ее услугами. А ее товары убивали целые отрасли промышленности и ремесел оставляя миллионы безработными и заменяя товары в целых странах и регионах своими. Это было до Торговых Войн. Потом был откат. Пришлось немного затянуть пояса, закрутить гайки. Слабые духом ворчали. Но шторм закончился, а Поднебесная как уже много раз случалось поднялась и стала только сильнее. Как никогда.
А сейчас он настолько, насколько позволяли строгие законы, совмещал эти ипостаси, и был согласно рейтингам не
дутым, в журналах Forbes и People, а составленным аналитиками спецслужб и компании «золотой сотни» третьим по влиянию человеком в Китае и шестым на Земле.
Несмотря на репутацию железного лидера, он любил эффектные трюки и розыгрыши. Это было его визитной карточкой, как и рост и внешность. Так демонстрировалась открытость Китая миру, новым веяниям и всемирной цивилизации (сказки для глупцов, но им верили). Он был совсем не страшный. Но внутри этой бархатной пестрой перчатки скрывалась латная рукавица. Все смеялись его шуткам, но никто и никогда не стал бы зло шутить над ним, над его внешностью, умом или происхождением (а он поднялся из самых низов, из маленькой деревушки в провинции Цзянсу). Не стали бы злословить даже в Сети, скрытые за никами и иллюзией анонимности. Даже на другом конце мира. Нескольких таких шутников он показательно разорил, а несколькие отправились в тюрьму за клевету в публичном пространстве. Отправились на один из так называемых «Райских островов».
Я до сих пор не могу понять, Ли, после паузы, вызванной явлением призрака, офицер заговорил намного мягче, почти дружелюбно. Но на его лицо набежала тень, как от очень неприятного воспоминания, Как мы с тобой могли, черт возьми, допустить эту утечку?
Не знаю.
Ребята из МВД и контрразведки подчистили все концы, временно изолировали и вычистили сеть во всей провинции. Запись не могла ускользнуть. Да и сам короткий ролик ни о чем не говорит Правда, он мог и геолокацию выложить отдельно. В худшем случае выйдут на «Веселую ферму», а их не жалко, даже если их прикроют или разбомбят с орбиты. Нас-то никак не смогут. Мы тут прикрыты лучше, чем Пекин.
Оба они хорошо знали, для чего на самом деле нужны сугубо мирные Орбитальные Очистители. Они действительно могли сбивать с орбиты крупные частицы космического мусора и сжигать мелкие. Но их основным предназначением было иное.
Только объекты на самых высоких орбитах были для них недоступны. Но такие можно было пересчитать по пальцам.
Этот человек с жаром произнес ученый, тоже скривившись, будто ему напомнили о самом неприятном событии в жизни, Был одним из лучших сотрудников службы безопасности. Вашей службы. Многократно проверенный. Вами! Поэтому не надо меня им попрекать. Мы оба облажались.
Да. И этого больше не повторится. Из-за этого гаденыша изменилась вся процедура проверки. Теперь благодаря ему за нами следят каждую секунду. Даже в сортире. Но он уже наказан. Приговор вчера приведен в исполнение.
Понятно, заведующий лабораторией пожал плечами с безразличием, Я слышал, весь его род ответил за проступок?
Еще как. Им понизили рейтинг до минимального и всех сняли с должностей. Они не устроятся даже в мастерскую по пошиву сумок из собачьих шкур в сарае дядюшки Ляо. Будут жить в деревне, работать уборщиками мусора, ездить на ржавом велосипеде, одном на всех, и молиться, что остались живы. Это позор для всей семьи.
Согласен. Не хотел бы я оказаться на их месте.
Ты не понял, сяо-Вэй. Это позор и для всей нашей семьи. Для компании.
Вы говорите, как какой-то островитянин, хмыкнул ученый, имея в виду японцев. Прежде всего мы служим народу нашей великой страны, а компании приходят и уходят.
Он имел в виду, что государство в тысячу раз важнее корпорации и даже важнее семьи. А еще важнее Закон. Понимаемый не в узком западном ключе, как придуманные людьми для их удобства правила. А как вечные нерушимые нормы, освященные небом.