Тем временем Лаодика прикрыла подругу своим гиматием, а Хиранья положил руки на виски парфянки. Придя в себя, она резко поднялась, огляделась:
Так это не сон? Что этот мерзкий жрец хотел со мной сделать? Лаодика! Кто эти люди?
Михримах, прости меня! Мой брат захватил трон, а тебя отдал в жертву Шиве
Что с отцом? с трудом произнесла девушка.
Михримах, милая, не спрашивай! Сейчас нас может спасти только Вима. Помнишь, он был у нас в Беграме?
А в окованную железными полосами дверь уже ломились. Ардагаст приставил острие меча к горлу саньясина:
Скажи, чтобы нас выпустили, или мы тебя самого принесем в жертву, но не Шиве, а Ортагну: отсечем голову и правую руку.
А я пошлю твою гнусную душу на самое дно Нараки, сказал Хиранья.
Кто боится смерти и подземного мира, не служит Трехликому. Не надейтесь, что я стану выказывать трусость перед рабами. Но, аскет прищурил глаза и неожиданно чисто заговорил на языке саков, я могу показать вам выход отсюда, достойный степных богатырей. Вот под этой плитой начинается ход в подземные гробницы мелуххских царей. Оттуда через глубокую пещеру Бога-Быка можно выйти наружу. Вы, кажется, уже знаете, кого можно встретить в мелуххских подземельях? Но, может быть, тохары обленились в городах и предпочитают сражаться с храмовыми рабами?
Иметь дело с подземными обитателями без грозового меча и солнечного перекрестья Виме вовсе не хотелось. А при воспоминании о нагах у него и вовсе мороз шел по коже. Но Ардагаст уже весело подмигивал Ларишке, а Сунра-багадур лихо крутил боевым топором. И сын Куджулы вместо ответа нагнулся и, ухватившись за выемки в плите, поднял ее руками.
Факелы вон в том сундуке, указал рукой Шивасена.
Дикие арьи, ваши сородичи, разграбили усыпальницы. А невежественная чернь перестала приносить поминальные жертвы. И что же? Приглядитесь к костям, сказал Шивасена.
Среди желтых, бурых, трухлявых костей были и другие белые, крепкие, многие с остатками мяса и кожи. Попадались и не успевшие истлеть обрывки цветных тканей с бурыми пятнами.
Великие цари родились снова могучими и безжалостными ракшасами. Теперь потомки нечестивцев осыпают дарами жрецов Шивы владыки бхутов и ракшасов в страхе перед его подданными.
Со стен хмуро глядели на пришельцев высеченные в камне боги, демоны и диковинные звери. Многих Вима и его дружинники уже встречали в подземельях Долины Дэвов, и не только на рельефах. И так же, как там, стены покрывали тесными рядами письмена. Может быть, они повествовали о кровавых походах, горах добычи, толпах рабов, пышных постройках. Может быть, излагали мудрые наставления царей и жрецов. Теперь этого не знал даже Шивасена. Все было забыто вместе с мелуххским письмом. Исчезли во тьме прошлого деяния, сами имена царей. Остался лишь страх. Мертвые владыки сеяли его вокруг себя не меньше, чем живые.
А ход спускался все круче, шел все глубже. Облицовку из плит с рельефами сменили каменные стены, лишь кое-где подправленные и расширенные человеком. В одних местах были высечены ступеньки, в других приходилось держаться рукой за стену, чтобы не покатиться вниз. Всем вспомнилось, как такими же пещерами вел их в царство змеев хитрый аскет, только не длинноволосый, а бритый наголо.
Я не просто веду вас наружу. Нет, отважные воины, вы придете к тому, чего так жаждете, что готовы рыться в могильном прахе. В пещере Бога-Быка вас ждут великие сокровища. Сумейте лишь взять их. Сакские удальцы уже ходили туда. Правда, ни один не вернулся. Сможете ли вы, тохары и кати, превзойти их?
Один такой уже обещал нам клад, которого не было, да только сам не вернулся оттуда, куда нас заманил, прищурился Ардагаст.
Он провел вас, словно яван на базаре, рассмеялся Шивасена. Только я не яван и не змеиное отродье. Я происхожу из рода царских саков, которых твои предки, Кадфиз, изгнали с зеленых лугов Семиречья. Узкие глаза аскета испытующе глядели в лицо Виме.
Так ты решил мстить нам? Меч царевича уперся в грудь Шивасены.
Саки мстят мечом и стрелой, а не обманом. Вы решились идти за добычей в ночь демонов? Так вот, клянусь Саубарагом, Черным Всадником, богом ночных набегов и грабежей: царская добыча ждет вас.
Клялся бы лучше Ахриманом-Чернобогом, своим хозяином, сказал Ардагаст.
У Разрушителя много имен и обличий, снисходительно усмехнулся саньясин.
Вот куда они ушли, клянусь Вишну Джанарданой. А ну-ка, зажигайте факелы! И не дрожите, словно мальчишки на кладбище там, в подземельях, ничего нет, кроме мусора и трухлявых костей.
Стражники шли мимо опустошенных гробниц, в мыслях кляня неуемного кшатрия, соскучившегося по воинским подвигам. Под ногами хрустели кости. От взгляда Вишвамитры не укрылось то, что среди них были и свежие, с остатками мяса и кожи. Заметили это и другие воины. Всем вдруг вспомнились те рабы и рабыни, которых приводили в храм перед ночными обрядами, и с тех пор их никто не видел.
Что мы стережем? Здесь ракшасов людьми кормят, раздалось за спиной у Вишвамитры. Он резко обернулся.
Какое нам дело? Это всего лишь рабы. Их, наверное, для этого и покупали.