Что там, Орф? Есть кто-нибудь в гробнице? осведомился кто-то из темноты.
Никого не вижу и не чую рокочущим басом произнесло чудовище, морща нос.
А почему огонь горел?
На полу факел
Значит, убежали. И лошади наверняка их же. Разбойники, что ли? Ладно, лишь бы нам не мешали. Левий, закляни хорошенько вход.
Из темноты появился еще один огонек, на этот раз от обычного глиняного светильника. В гробницу вошли двое в длинных белых одеждах, расшитых непонятными знаками и письменами, и черных шапочках. Один из них поставил светильник в центре камеры, прошептал что-то и вдруг пламя, повинуясь движению его руки, взметнулось на высоту двух локтей, озарив светом помещение. Пламя было синим, как на болоте, и било изо рта изображенного на светильнике мерзкого рогатого и клыкастого демона.
Старший из вошедших, с худощавым лицом и пышными курчавыми волосами, стал возле лампы, прижав к полу конец веревки, а младший, красивый, гладко выбритый, принялся с ее помощью вычерчивать круги: внешний углем, два внутренних мелом, А черный пес тем временем деловито вытаскивал огненной пастью из мешка и раскладывал у ног старшего разные предметы: меч, кинжал, чашу из человеческого черепа, курильницу черной меди, длинную черную шкатулку, инкрустированную слоновой костью, кропило, книгу в черном переплете.
Только теперь мальчики поняли: адская собака и ее хозяева не видели их! Младший, начертив круги, вписал в них десятка два слов, по углам гробницы изобразил четыре пятиконечные звезды, а в центре буквы «альфа» и «омега». Старший одобрительно кивнул:
Все правильно, Левий. А если обряд и не выйдет, виноват у этих «избранных» будешь не ты, а я, презренный самаритянин Захария.
Здешний раввин и тот еврей только по матери, хмыкнул Левий. А отец его скиф-барышник.
Разве в том дело? Единственный избранный народ Бога не Яхве и не Зевса мы, владеющие тайным знанием, доступным немногим.
И если мы можем повелевать демонами и тайными силами, подхватил Левий, значит, мы достойны повелевать людьми. Мы рождены благими, и власть лучших наша власть.
И в этом мы с тобой равны: ты, родич Хасмонеев и Ирода Великого, и я, сын мытаря, выучившийся на уворованные отцом сестерции.
А вот деньги, учитель, с этого мошенника Потоса стоило взять вперед.
Никогда не требуй задатка, Левий, когда речь идет о магии. Лучше потом проучи как следует того, кто посмеет не заплатить. И вообще не подавай вида, что нуждаешься в деньгах. Мы, избранные, выше соблазнов этого грязного мира.
Но мы и не убегаем от них, как какие-нибудь ессеи. Наша плоть так же грязна, как и вся материя, и незачем пытаться отучить ее грешить.
Ну, и чем же тогда отличается мой ученик от беспутного юнца Левия бен Гиркана? А я сам от сребролюбца и мошенника Потоса? хитро усмехнулся, поглаживая курчавую бороду, Захария.
Они живут ради денег, женщин, власти. У нас же есть иная, истинно высокая цель: освободить свой дух из оков материи. Тайное знание стоит больше, чем все, что может дать кесарь. Мы ведь взялись за это дело не ради семи тысяч? И не ради милостей августы?
Ты догадлив, как всегда. Это будет магический опыт смелый и важный. Обычно демонов для злых дел вызывают именем Вельзевула. А мы их вызовем священными именами Яхве. Ведь этот гнусный земной мир создал не Бог, который есть Свет, а его семь эманации во главе с Творческой Силой. То есть семь светил во главе с Юпитером Яхве.
Которым посвящены твои семь перстней, учитель. Ты ведь не зря их сегодня надел?
И не зря сам их изготовлял. Семь металлов, семь самоцветов. Но в металлы я кое-что добавил. Кровь убийцы, истолченный череп черного мага, желчь тирана. Все это, конечно, не от заурядных преступников. И теперь силы всех семи светил можно использовать для
того, что все эти рабы Творца зовут злом. Получить даром власть, богатство, любовь женщин Отомстить врагу, будь он хоть лучший из людей. Лишить его свободы Впрочем, «добро», «зло», «Закон» это все первый из Семи придумал для рабов плоти, чтобы они не истребили друг друга. Мы, избранные, умеем сдерживать себя сами если считаем нужным.
Вот лучшая из истин, которые ты открыл мне, учитель! Я грешил и презирал себя. Всякий кожевник мог сказать мне: «Я исполняю Закон, а ты?» С тобой я понял: я выше их не только по рождению.
Красивое, надменное лицо Левия горело восторгом.
Прежде всего по рождению. Стремящимся к Царству Света нужно родиться. Мы Сыны Света! Захария простер руки к синему пламени. За дело, благородный Клавдий Валент! Зови сюда жертву.
Левий не произнес ни слова, лишь обернулся ко входу. Тут же в темноте застучали копытца. В гробницу вошла овечка с белой тонкой шерстью и доверчиво ткнулась мордой в ноги Валету, словно не замечая страшного пса. А тот дыхнул белым пламенем на курильницу, и угли в ней разгорелись. Захария бросил туда три черных шарика, и гробница наполнилась душным сладковатым запахом. Чародей поднял кинжал. Всемогущий Боже, творец и владыка земного мира! Очисти и освяти это место этой чистой жертвой, чья кровь приятна тебе и покорным тебе духам.
Овечка не издала ни звука даже тогда, когда острая сталь перерезала ей горло. Левий собрал кровь в череп-чашу и принялся кропить кровью все помещение. Мальчики невольно вздрагивали, когда красные теплые брызги попадали на них. Резать скотину для еды или жертвоприношения для них было самым привычным делом, но чтобы вот так Невольно думалось: «Вдруг эти двое и человека так же могут чтобы не убежал, не крикнул, не понял даже?»