В лицо мне.
В лицо деду.
В лицо всему, что хранило эту фамилию веками!
Твое гостеприимство поражает, Ричард. Карманы так опустели, что принимаешь гостей в рабочем кабинете? произнесла я, позволяя голосу звенеть холодом.
Сделала шаг вперед, открывая вид секретарю, застывшему за моей спиной, и позволила себе едва уловимую улыбку, наблюдая, как Ричард побледнел, а его пассия в спешке попыталась прикрыть плечи, заботливо выставленные под мужскую ласку.
Молодой человек, подчеркнула я вкрадчиво-вежливым тоном, проводите гостью к выходу. И проследите, чтобы она больше не оскверняла стены Монфоров своим присутствием.
На лице девицы мелькнули обида, паника и глупая надежда на поддержку Ричарда. Но тот, поймав мой взгляд, тут же отвел глаза и тихо шепнул ей что-то на ухо. И без того натянутая улыбка окончательно потускнела. Незнакомка поджала губы, с трудом удерживая слезы, и не оглядываясь поспешила к выходу.
Я чуть склонила голову, будто великодушно позволяя ей сохранить остатки достоинства:
В коридоре есть зеркало, произнесла я вкрадчиво и ядовито. Советую воспользоваться им, прежде чем снова показываться в приличном обществе. Не хватало еще, чтобы «Монфор Альба» начали путать с домом сомнительных удовольствий.
Секретарь, побледневший и испуганный, быстро прикрыл за девицей дверь, оставляя меня с мужем наедине.
Я медленно подошла к его столу, сняла с плеча сумочку и беззвучно положила ее на полированную поверхность, рядом бросила перчатки. Потом, скользя шагами, будто по натянутой струне, направилась к окну.
Мне требовалась пауза.
Небольшая передышка, чтобы не сорваться и не расцарапать его самодовольную рожу прямо сейчас.
Слишком много предательства для одного дня.
Слишком много мерзости в стенах, где должна была царить честь.
Ты вернулась раньше, чем планировала, наконец подал голос Ричард, и в его тоне сквозила растерянность.
Я обернулась и, опершись на подоконник, заметила, как мужские пальцы сжимают подлокотник кресла едва заметное движение, выдающее раздражение.
Мое появление явно спутало его планы.
Переговоры с горными лордами этими упрямыми, как горные козлы, стариками должны были затянуться минимум на месяц. Их педантичность вошла в поговорку: они могли неделями торговаться из-за процента роялти или формулировки в приложении к контракту.
Но на этот раз
На этот раз они подмахнули бумаги с пугающей поспешностью, словно кто-то свыше спешил вернуть меня домой именно в этот день, в этот час, в эту самую минуту, когда мой муж
Если бы я приехала в срок
От «Монфор Альба» хоть что-то осталось бы?
Если бы я задержалась еще хоть на день, ты бы, наверное, уже продал не только рецепты, но и стены, и фамильный герб, бросила я холодно.
Не драматизируй. Ричард улыбнулся, поправляя ворот рубашки, где еще виднелись следы чужой помады. Я лишь вернул фабрике прибыль. Разве не этого хотел твой дед?
Прибыль? Пальцы непроизвольно впились в складки платья. Продажей родовых рецептов?!
Ричард небрежно повел плечом:
Неэксклюзивные лицензии, Амалия. Они варят, мы получаем проценты. Никаких убытков.
Воздух словно загустел, каждый вдох обжигал легкие, как будто я вдыхала раскаленный пар из перегретого котла.
Мы могли захватить весь рынок! Я резко подошла к столу и, опершись о его край ладонями, склонилась вперед, нависая над Ричардом. Могли утроить производство! Разорить конкурентов! А ты я со злостью сжала пальцы, ты предпочел ползать перед ними, как последний лавочник!
Ричард резко нахмурился.
Упоминание о его прошлом, о торговой крови, которую он старательно прятал под маской аристократа, задело больнее, чем любые обвинения.
Не проронив ни слова, он поднялся с кресла, обошел стол и направился к резной тумбе у стены. Плечи его были напряжены, шаги нарочито медленны.
Я молча наблюдала, как он плеснул бренди в два бокала, не разбавляя ни водой, ни льдом. Сделал медленный глоток, будто пытаясь запить что-то горькое внутри.
Потом подошел ко мне и, держа второй бокал в вытянутой руке, усмехнулся:
Тебе тоже стоит выпить. Нервы, как я вижу, никуда не годятся.
Я машинально взяла бокал, даже не глядя на него.
Сколько? Мой голос был холодным как лед. Сколько рецептов дома Монфор теперь штампуют наши конкуренты?
Все, что не под королевским указом, пожал он плечами.
Тошнота подступила к горлу.
Не думая, я взмахнула рукой. Бренди плеснулось мужу в лицо густой янтарной дугой. Ричард вздрогнул, отшатнулся, заморгав от неожиданности.
Ему еще повезло, что я не швырнула сам бокал!
Я выдохнула, пытаясь взять себя в руки. Но в голове звенела одна мысль: он продал все.
Все, что поколениями создавали мои предки. И если бы не королевский запрет на особые формулы те самые, за которые наш род удостоился приставки «де», став частью магической аристократии, продал бы и их.
Я вдруг ясно осознала страшную истину: без этого указа нас бы стерли с рынка, как мелких торговцев зельями, а фамилия Монфор растворилась бы в прахе забвения как имена тех, кто оказался слишком слаб, чтобы защитить свое наследие.
Пока Ричард, сыпля проклятиями, торопливо вытирал лицо салфетками, мой взгляд скользил по столу, цепляясь за разбросанные бумаги. Фамильная печать «Монфор Альба», стопки свежих контрактов, еще пахнущих чернилами, и везде размашистая, наглая подпись Ричарда под грифом «Уполномоченное лицо».