- Там меня кто-то зовет на улице, мне страшно, мам.
Встала с кровати, но уже пыталась мысленно убедить себя, что дочка, скорее всего, просто переживает из-за этого дома, рыбы, нашей ругани. Да мало ли у детей волнений.
Я прошлась по дому, но ничего такого не услышала. Однако дочка меня не разыгрывала. Она крепко вцепилась в мою руку и боялась даже отойти в сторонку. Когда мы вернулись в ее комнату, поняла, о чем говорит малышка.
На улице завывал ветер. Маленькая тоненькая веточка стучала в окно. Я открыла его, вытащила руку и резко дернула ветку вниз, чтобы она накренилась. Раздался щелчок, сломанный сучок безжизненно повис.
Закрыла окно в надежде, что больше никаких посторонних звуков не будет, но дочка не унималась.
Мне хотелось спать.
В последнее время я так мало отдавала времени сну, что сейчас готова была на любые ухищрения, лишь бы вновь приложиться к этим чертовым неудобным подушкам.
Решив выбрать компромисс, прилегла на кровать дочери. И когда вдруг задремала, то услышала, как шелестит листва, завывает ветер.
И среди всех этих звуков отчетливо слышится «Катюша». Как будто ветер шептал: «Катюша-юша-юша-шшш».
«Катюша-юша-юша-шшш».
ГЛАВА 8
Я проснулась, когда дочки рядом уже не было. В окно ярко светило солнце. Наверное, все это мне приснилось. Не удивлюсь. Постоянно ругань, усталость, нервозность, часто снились кошмары. Дочка меня напугала, а я повелась. В общем, ничего нового.
Кровать у Катюхи оказалась гораздо удобнее, чем наша с мужем. Даже лучше себя чувствовала, чем в нашей спальне.
Приняла душ, который в этот раз оказался непривычно теплым, хоть вода имела неприятный запах. Спустилась вниз, подумала о блинчиках, но моментально вспомнила, что все продукты у нас испортились.
Интересно получается, значит, другие провода нетронуты, а крыса выбрала именно холодильник?
И где теперь все эти крысы?
- Мама, мы идем в поход! - выкрикнула Катюха, забежав в кухню.
- В поход? - изумленно спрашиваю я, уже осознавая, что муж, скорее всего, опять выдумал какую-то затею, лишь бы не запросилась обратно в город.
- Света, выходи! - с улицы закричал супруг.
Теперь и мне пришлось выйти. Глаза еще сонные, лицо опухшее. Смотрю на мужа и думаю, что вот ей-богу, дайте мне один шанс, стукну разочек, чтобы мозги на место встали!
Это на словах я такая смелая, а на деле, как всегда, закрываю рот, превращаюсь в свою мать, которая моему отцу и отчиму ни слова за всю жизнь толком поперек не сказала...
А ведь все детство обещала себе, что такой, как мама, не буду.
- Пошли, может, каких-нибудь ягод насобираем, просто погуляем. Я вон крекеров и хлебцов с собой взял, уже сделал чай в термосе. Сядем на какой-нибудь пенек, позавтракаем! Блин, у Катюхи, какие классные воспоминания останутся!
Вот поганец, давит на больное. Всегда ведь говорил, что у дочки в городе никаких воспоминаний не будет. Может, он и прав, надо бы попробовать. Через четверть часа переоделась, готова была выйти.
Миша вручил мне небольшой рюкзачок, сам взял побольше и тяжелее. Катя взяла свой маленький ранец в виде пингвинчика. А мы в такой маленькой компании двинулись по тропе в лес.
Всю дорогу оглядывалась, опасаясь местных, и, видимо, так задумалась, что не заметила, как муж притащил меня к той самой арке, где мы видели местных с котомками, уходя с нерадивой рыбалки.
- Ты что, офонарел? - громким шепотом спрашиваю супруга, а сама судорожно поглядела по сторонам, молясь, чтобы никого из деревенских здесь не было.
- Да ладно тебе,
пошли посмотрим, может, у них там какой-нибудь тотем причудливый, все равно они туда только вечером ходят, если что, скажем, что мы заблудились, денег сунем, да и все!
Как у него все было просто!
- Мам, ну пошли! Ну пожалуйста! Это же наш первый поход, давай посмотрим!
Я закатила глаза, хотя понимала, что не надо было уступать. Видит бог, пожалею о том, что согласилась на эту идиотскую поездку, на чертов поход, и что постоянно уступала мужу, вместо того, чтобы вставить ему персональных чертей.
Мы пошли по тропе дальше. Деревянная арка неприятно заскрипела, и от этого звука меня почему-то начало подташнивать. Я посмотрела на мужа, но он только плечами пожал, видимо, на него эти звуки никакого влияния не имели.
Тропа была широкая, хорошо утрамбованная, видно, здесь ходили не один десяток лет. Через маленькие ручейки заботливо перекинуты доски, на деревьях засечки.
Мне даже показалось краем глаза, что символы иногда подсвечиваются словно изнутри, но, конечно, это уже полный бред, рожденный страхами в моей голове.
- Вот видишь, Катюша, не такая уж и трусиха у тебя мама, пошла с нами в поход, не испугалась!
- А мама вообще не трусиха! - с гордостью произносит дочка.
Вот зачем он меня высмеивает перед ней?! Мало что ли поводов для шуток, кроме матери?!
И тут Миша остановился. Он повернулся и посмотрел на меня. Лицо его было бледное, веселость сдуло. Дочка ничего толком не понимала, но подошла ко мне. Катя сунула свою маленькую ладошку в мою раскрытую руку. Я тут же схватила ее, проклиная супруга, который по дурости притащил нас сюда.
Это место выглядело жутко странно. На хорошо вычищенном месте, где не росло ни единой травинки, стояли три здоровенных тотема, воткнутых в землю под углом. Они были вырезаны из какой-то старой древесины, та уже начала трескаться от времени, почернела, а у самого основания покрылась мхом.