Настя передала его слова, повторяя интонацию и эмоции. Марина Владимировна закрыла лицо руками и согнулась к коленям. В полутьме было плохо видно ее лицо. Только отрывистые всхлипы выдали, что она плачет. Настя подошла к ней, присела рядом и обняла.
Не переживайте, все будет хорошо! Мы обязательно выберемся отсюда и освободим Пашу.
Настя и Марина Владимировна тряслись от холода: на них были только майки и штаны. Они обнялись, чтобы немного согреться. С каждой минутой становилось все хуже и хуже. Воздуха тоже не хватало, Марина начала терять сознание. Ее тело обмякло и упало на поддон. Настя вскрикнула. Потом взяла себя в руки и попыталась привести ее в чувство.
Она жива? Паша беспокойно летал из стороны в сторону.
Настя начала нащупывать пульс возле шеи.
Пульс есть. Она прислушалась еще и к дыханию. Громко выдохнула и села рядом с ней на поддон. Дышит.
Я не должен был просить тебя найти Аню.
Настя смотрела через его прозрачный силуэт на стену, реальность начинала ускользать от нее. В глазах все плыло, резко захотелось спать, сознание начало темнеть, кожу покалывало от холода, шея отказывалась держать голову, а туловище начало клониться в сторону, где лежала Марина Владимировна. В глазах окончательно потемнело, и ее тело рухнуло набок.
Настя
шла по длинному темному коридору, похожему на пещеру. Сводчатый потолок был покрыт неровной горной породой, коридор подсвечивался только тусклым светом, исходившим от стеклянного пола. Под ним светилось множество крупных синих и голубых кристаллов всевозможных форм. Настя узнала этот коридор: он снился ей после аварии. Вот только раньше он был размытым и неясным, а сейчас она могла разглядеть каждую трещину на стене и каждый кристалл под ногами.
В конце тоннеля мелькал манящий к себе свет. Казалось, что до него очень близко, но каждый раз, когда Настя приближалась, он отдалялся еще сильнее. Она упорно шла в его сторону, периодически переходя на бег: хотелось как можно скорее добраться до него. Она шла, смотря на кристаллы невероятной красоты.
Белый маячок вдалеке казался ближе. Настя бежала к нему изо всех сил, перестав смотреть на пол и кристаллы, которые слились в одну сплошную голубую полоску. В тоннеле было почемуто не страшно, несмотря на мрачные стены.
Выбившись из сил, Настя притормозила, стараясь восстановить дыхание. Перед ней возникла светлая дверь, из прорезей которой исходил тот самый свет. Дверь открылась, появилась женщина в белом балахоне, капюшон скрывал ее лицо и мешал Насте разглядеть, кто это.
Женщина сняла его, показав лицо, красоту которого портили многочисленные шрамы от порезов. Женщина сияла умиротворяющей улыбкой и с нежностью смотрела на Настю.
Мама?! Настя отшатнулась.
Женщина утвердительно кивнула и подошла ближе.
Но как? Ты ведь умерла.
Она снова утвердительно кивнула.
Настенька, у нас очень мало времени. Я вообще не должна здесь находиться. Но я так соскучилась по тебе, моя милая девочка. Она крепко обняла Настю.
Я тоже, мам! Мне так не хватает вас с папой. А где папа? В глубине души Настя испытывала целый фейерверк эмоций: радость от встречи, сжигающая боль от потери и потерянность от непонимания происходящего.
Мама погрустнела и опустила голову.
Милая, нет времени объяснять, мягко сказала она. За этой дверью находится следующий этап для твоей души. После того как ты зайдешь внутрь, твоя земная жизнь закончится. Посмотри на живот.
Настя опустила взгляд, из пупка тянулась прозрачная золотистая нить. Она была натянута как струна и пряталась в темноте коридора с голубым стеклянным полом.
Это твоя нить жизни, продолжила мама. Сейчас она связана с твоим телом, потому что в нем есть еще жизнь. Если ты войдешь в эту дверь, то нить порвется, и ты никогда больше не сможешь вернуться в свое тело.
Настя попыталась нащупать ту самую нить, но та ускользала и не давалась в руки. Она словно растворялась и собиралась заново множеством искрящихся огоньков. Нить была похожа на живой организм.
Дорогая, у тебя есть выбор. Ты можешь пойти сейчас со мной и завершить земную жизнь. Или вернуться и продолжить путь. Нужно поспешить с выбором.
Но Как? У Насти навернулись слезы. Я ведь только начала взрослую жизнь. Устроилась на работу, познакомилась с хорошим парнем, стараюсь спасти душу призрака.
Бедная моя девочка. Мама сжимала Настины руки в своих ладонях. Они были холодными, но Настя все равно держалась за них. Я тоже не хотела так рано уходить из жизни еще столько всего было впереди. Мы с отцом собирались поехать на Байкал, я хотела сделать новую теплицу для перцев и сшить тебе голубое платье. Но здесь это кажется таким нелепым. Все наши планы это лишь мишура на елке жизни, которую мы старательно наряжаем. Но главное ведь сама елка и то, какой мы ее вырастили.
Настя молча обняла маму. Вместо тепла ее тела она ощутила холод, но он не был обжигающим, скорее, приятным бризом в июньском пекле. Плакать перехотелось: внутри было очень спокойно и тепло. Как будто бы не было того кошмарного года после аварии и смерти мамы и папы, как будто бы не было года депрессии и бессонных ночей, полных слез и отчаяния. Как будто она оказалась дома за столом в ожидании маминых сырников с черничным вареньем.