Помню, как мы с мамой ходили сюда, брали лопаты и копали. Нас было очень много, люди приходили сами, добровольно. Вместе мы делали чтото очень важное, и все это чувствовали. Нам хотелось сделать город лучше. По морщинистой щеке потекла слеза.
Настя не знала, как себя вести, как ободрить бабулю. Ее слезы заставляли сердце сжиматься и жалобно постанывать. Поддавшись невидимому импульсу, Настя решила спросить:
Подскажите, пожалуйста, а вы находились в Минске, когда шла война?
Старушка замолчала. Настя тоже. После минутной паузы бабуля тихо проговорила:
Запомни, девочка: те, кто видел ужасы войны, о них никогда не говорит. После того, что там происходило, хочется все забыть. И события, и себя самого. А говорят о войне только те, кто ничего не видел и не переживал на своей шкуре, с чувством сказала бабуля, давая понять, что не намерена продолжать разговор.
Старушка и Настя молча сидели и смотрели на фонтан.
«О боже! Кажется, я наконец поняла, почему Панфиловой Анны нигде нет! Ей же было всего семь лет, когда она осталась без семьи, и, скорее всего, ее отправили в детский дом, а если повезло удочерили и сменили фамилию. Вряд ли у нее было потом желание копаться в своем прошлом. Скорее всего, она постаралась все забыть и никогда больше не вспоминать о своей жизни до войны. Как и о себе настоящей».
Настя вынырнула из мыслей только тогда, когда вновь услышала звонкий голос старушки, все еще сидящей сбоку:
Береги себя, девочка. Бабуля нежно коснулась Настиного плеча, отчего та вздрогнула и поежилась. Затем старушка поднялась со скамейки и медленно поплыла в сторону проспекта Победителей. Через ее полупрозрачный силуэт виднелся нескончаемый поток машин, спешащих в сторону заката.
Если бы блочные многоквартирные дома умели говорить, они бы точно сказали: «Все как у людей», «Не выпячивайся», «А что люди
подумают?», «Стабильность это главное», «Все так считают», «Что мы там не видели в этой загранице?»
Но в каждом из этих одинаковых домов с одинаковыми окнами живут совсем не одинаковые люди. У каждого человека внутри есть целый мир. Помимо работы, учебы, социальной роли и обязательств по кредиту, в каждом из них есть маленький мальчик или девочка, которые мечтали в детстве стать космонавтом или художником, построить целый город или поплавать с китами. И гдето во снах и фантазиях они раз за разом окунались в океан к горбатым китам, покоряли космические пространства, открывали галереи с картинами и писали книги у камина. Фантазию от реальности отличает лишь количество людей, которые ее видели и могут доказать.
Несмотря на то что Настя прожила в Минске всю жизнь, она так ни разу и не была в одном из главных символов страны: Национальной библиотеке в форме алмаза. Издалека она выглядела как блестящий, вставленный в землю чупа-чупс. Между эстетами до сих пор ведутся споры, красиво это или нет. Здание попало одновременно и в рейтинг самых необычных зданий мира, и в рейтинг самых уродливых.
Чем ближе Настя подходила к библиотеке, тем сильнее становился мандраж: все тело содрогалось, ладони потели, в висках била кровь, а внутри расползалась тревога. В северной части города всегда ветрено. Длинные светлые локоны Насти разлетались по сторонам, периодически приземляясь на лицо, закрывая обзор. В воздухе пахло сухой травой и выхлопными газами от нескончаемого потока машин на проспекте Независимости.
Здание оказалось настолько огромным, что закрывало половину неба. «Алмаз» считается одной из самых больших библиотек в мире. С обратной стороны от главного входа к зданию примыкал такой же по высоте столбик, внутри которого ходил лифт с прозрачной шахтой. Ночью вся поверхность библиотеки загоралась разноцветными огнями и превращалась в один сплошной экран, где бесперебойно крутят рекламу. Говорят, ночью ее видно из космоса.
Вход находился в длинном пьедестале «Алмаза». По обе стороны от него располагались большие гранитные стены, напоминающие раскрытую книгу с выгравированными символами на разных языках.
В холле оказалось светло и просторно: повсюду белый мрамор, большие желтые колонны, стеклянный потолок и много живых растений, посреди холла возвышалась огромная лестница на второй этаж. Настя растерянно смотрела по сторонам, не зная, куда идти дальше. По левую сторону холла нашелся инфоцентр, женщина в окошке вздрогнула от неожиданности и поправила очки. На вопрос о том, где можно сделать запрос в архив, показала жестом на длинную оранжевую стойку в глубине зала с окошками для обращений, как в банке.
Настя купила одноразовый пропуск, приложила пластиковую карту к турникету и прошла внутрь. В отделе заказов книг и данных из архива сидели женщины со скучающими лицами. По обе стороны от окошек возле стены располагались оранжевые кожаные кресла.
Настя услышала металлический лязг и подняла голову. Высоко под потолком тянулись рельсы, по которым двигались небольшие металлические контейнеры. Они начинали путь над столом заказов, тянулись по потолку и прятались в прорезь потолка. Парень в очках заметил, что Настя рассматривает рельсы с контейнерами, и подошел к ней.