Когда Молак приблизился достаточно, Гельвия сумела разглядеть в полумраке острый гладкий подбородок и недовольную линию рта, почти лишенного губ. Кожа мужчины была неестественно белой и тонкой, практически просвечивающейся.
Он молча воткнул перед Галеном палку в снег так, чтобы обмотанный конец смотрел вверх.
Ветер не потушит? поинтересовался Коу, пытаясь хоть как-то нарушить угнетающее молчание. Ему и так было тяжело на душе.
Не потушит, прошипел Молак. Этот голос звучал так, будто принадлежал змее: тихий, вибрирующий и сиплый. Невольно чувствовалась изношенность голосовых связок.
Вы все приготовили? выразила обеспокоенность Гельви. Ей было также неловко в тишине, как и ее возлюбленному.
Да, миссис Коу. И вы, очевидно, тоже. Не глядя на женщину, мужчина в черном плаще чиркнул зажигалкой и поджег самодельный факел.
Ветер тут же набросился на ненавистный источник света и тепла, но задушить буйный пламенный язык не получалось ткань, которой была густо обмотана палка, была чем-то пропитана.
Ожившие тени чащи заплясали на снегу.
«Начинается», с тревогой осознала Гельвия Коу. Внезапно ей стало еще страшнее, чем было. Мерзкие мурашки поползли от коленок до самой шеи.
Тем временем Молак присел на корточки и, нащупав что-то возле ног, резко дернул вверх, сметая ворох снега. Как оказалось, это была клеенка, которой мужчина предусмотрительно накрыл выкопанную небольшую ямку.
Миссис Коу отвернулась. Ей было невыносимо представлять то, что вот-вот произойдет.
И что же вам неугодно, позвольте спросить? Молак вырос над ней жуткой червеобразной тенью. Глаза его скрывались глубоко натянутым капюшоном, но взгляд прошибал, давил почти на физическом уровне.
Нет-нет, что вы! тут же стал между ними Гален. Моя жена полностью все осознает и всем довольна. Она просто волнуется.
Но тихий голос Гельви почти перебил супруга:
Вы правда жрец?
Я один из первейших служителей Деворинфир, ответил Молак. Его шипение прозвучало с долей оскорбленности. Это не равно жрецу, ибо все истинные жрецы ныне почивают в забвении. Но, как преданный слуга и последователь, в этом ритуале я с гордостью взял роль жреца на себя. Не волнуйся, дитя, Деворинфир услышит слова из моих уст. Ведь моя вера древнее египетских пирамид, Ей известно это. Она бдит, Она повсюду, мы дышим Ею
Молак осторожно забрал у матери сверток из овечьего тулупа. Брайер тут же недовольно заурчал, в свете факела показалось хмурящееся маленькое личико с удивительно осознанными глазами.
Ему явно не понравился страшный дяденька в черном, но плакать малыш пока не собирался. Он молчаливо изучал, морща лоб и сводя брови.
И Галена больше не будут мучить эти припадки одержимости?
Дух, пожирающий слабых, должен принять великую жертву и забрать проклятие, терзающее вашу семью, ответил жрец. Он повернулся к Галену. Ты принес то, с чего начались несчастья?
Да, кивнул тот. Гален суетливо вынул из кармана дорогого серого пальто черную цепочку с медальоном в виде полной луны, практически закрывающей солнце с тремя витыми лучами. В полумесяц, оставшийся от солнечного диска, был инкрустирован алый камень, похожий на рубин.
Надень его на ребенка, приказал жрец.
Извините, снова вмешалась миссис Коу. Вы сказали, что Дух должен принять жертву. Это прозвучало так, словно нет стопроцентной гарантии того, что именно так и произойдет.
Гельвия! рыкнул на нее супруг.
Так и есть, плохо сдерживая раздражение, ответил Молак. Он дождался, пока Гален наградит сына украшением, и лишь тогда продолжил говорить: Деворинфир это вам не установленный алгоритм по снятию проклятий! Это разум. А что способно помешать разуму игнорировать? Быть может, Темная Госпожа прикажет мне вас перебить? А может, она сделает из мистера Коу служителя? Это неизвестно. Непостижима воля Госпожи, миссис Коу. Я лишь озвучиваю вам инструкцию и вероятный исход ритуала. Все, что в пределах моих возможностей, я исполню.
И мы благодарны вам, Молак, тут же не упустил возможность разрядить ситуацию Гален.
Черный и длинный, как палочник, силуэт мужчины присел возле ямы и положил рядом с ней младенца. Край тулупа грубо сорвал ветер, оголив нежное детское плечо и часть туловища. Мороз нещадно впился в уязвимую кожу, вынудив мальчика скривиться и захныкать.
Брайер не понимал, почему никто не пытается его укрыть. Его хныканье становилось громче, надрывнее, пока не превратилось в плач. Но мама с опущенной головой стояла неподвижно. Отец тоже не смотрел на него страшный незнакомец вручил ему серп из красного кристалла, подобного тому, который был в медальоне. Но зачем?
Гален увлеченно вертел странный обрядовый атрибут в руках. При свете виляющего огня на факеле, рубиновый отблеск отразился в его дымчатых глазах, словно стал их собственным свечением. Мужчина чувствовал странную дрожащую энергию, исходящую от артефакта. Цепкую, оскверняющую и вязкую, как мед. Эта энергия впивалась в его ладонь, ловко располагалась в руслах вен и сосудов, и растекалась по всему телу. Ощущение могущества наполнило его, подобно глубокому вдоху.
Нужна твоя кровь, продолжил кураторство Молак. Первенец в равной степени приближен к обоим родителям. В нем ваша общая кровь. Деворинфир должен понимать, кто просит о помощи, и кто преподносит дар.