И «могила» некорректное слово. С недавних пор. Это скорее «нора». Кратер, оставшийся после извержения. Либо кто-нибудь откопает этого мертвеца, либо мертвец сам прокопается сквозь землю и уйдет прочь.
Какого хрена? говорит Хетти, поднося камеру к своему плечу, чтобы заснять этот живой ад.
Через видоискатель она видит имя: ГРЕЙСОН БРАСТ.
Кто? бормочет она, пытаясь вспомнить кого-нибудь в школе с фамилией Браст, но ее прерывает скрип снега у нее за спиной. Она быстро и испуганно разворачивается, готовая броситься наутек. Одну руку она выставила перед собой, чтобы помешать нападению.
Это Пол. На бедре у него сидит Йен.
Что? спрашивает он, удерживая Йена.
Может быть, Хетти все же не оставит его?
Может быть, она, как и ее мать, застрянет здесь, в Пруфроке, забудет о том, кем хотела стать, куда уехать. Как собиралась весь мир обвести вокруг пальца. Когда кто-то протягивает тебе руку, чтобы ты могла за нее держаться, кроме этого, ничто другое не имеет значения, верно? Этого уже достаточно.
Посмотри, говорит она, отходя в сторону.
Пол подходит к открытой могиле.
Кто это? спрашивает Пол
об этом Грейсоне Брасте, потом достает камеру, наводит ее на светлый снег слева от нее, справа от него.
Следы.
Хетти опускает камеру, на ее лице недоумение.
Это не мои, не мои, бормочет она.
Я карта, я карта! говорит Йен, раскачиваясь в руках Пола.
Эти слова с компакт-диска Хетти «Дора-путешественница» . Он на них помешался.
И он прав.
Если они пойдут по этим следам, то вскоре окажутся у у у чего? У плотины, судя по тому, куда направлены следы?
Вот только почему Пол разглядывает следы так, будто они лишены смысла?
Вибрирует его телефон, он перехватывает Йена, читает текст.
Глазам своим не верю, говорит Пол, повернув телефон экраном к ней, словно это что-то доказывает. Он нашел-таки.
То, что Уэйнбо Уэйн Селларс искал все лето, представляет собой то, на что некоторые заблудившиеся охотники из других штатов, предположительно, должны уже были натолкнуться в лесу: половину белого «Форда Бронко». А может быть, три четверти «Бронко», если он сохранился в процессе долгого буксирования по земле от самого хайвея. Впрочем, поскольку они были традиционными охотниками, вооруженными луками и компасами, и даже при флягах с бахромой, они никак не могли показать кому-нибудь дорогу назад туда, откуда они пришли. Все знали, что это только прикрытие для этой пары, чтобы охотиться там, где охотиться не положено луки без колесиков стреляют тихо, но это не облегчало поиски «Бронко».
Но «Бронко», в принципе, был последней тайной, оставшейся в Пруфроке: когда Мрачный Мельник привнес в городок свою собственную нотку насилия, какой-то дальнобойщик сообщил о «Форде Бронко», зарывшемся носом в сугроб с нагорной стороны хайвея место, которое служило временной могилой предыдущего шерифа с помощницей. Поскольку в Пруфроке и без того было немало мертвецов, с которыми еще не разобрались, дорожный патруль оцепил «Бронко», поставил одного из новобранцев охранять его, а потом целую неделю не отправлял туда Лонни, чтобы его вытащить.
Как выяснилось, это был не целый грузовичок, а только его задняя часть. Его явно сбили на высокой скорости, въехав в бок снегоуборочной машиной, угнанной Мрачным Мельником. Задняя дверь и задний бампер «Бронко» приземлились в сугроб на нагорной стороне дороги, а что с остальной его частью? Вот в чем состоял вопрос: где? Если бы точно напротив задней двери и бампера, то в этом был бы какой-то смысл, но суть в том, что обломкам вовсе не обязательно иметь какой-то смысл. На нижней стороне хайвея, на стороне озера Индиан местность была неровной, ухабистой, с глубокими, как ад, ямами, она не прощала ошибок. И просто так она не отдает своих мертвецов, пока у нее не возникнет такого желания.
Каковое, по словам Уэйнбо, могло-таки появиться сегодня вечером.
Первую неделю лета он провел, вводя координаты округа Фремонт на своем компьютере, потом каким-то образом подключился к миниатюрному навигатору и с того дня объезжал эти воображаемые линии вдоль и поперек на своей лошади, утверждая, что у «Бронко» нет иного выхода, кроме как появиться. А теперь, когда это, возможно, уже произошло, он полагал, что заслужил вознаграждение в две тысячи пятьсот долларов, собранных каким-то образом Сетом Маллинсом, мужем помощницы, для того, кто найдет тело его жены.
Что ж, Уэйнбо должен будет получить свои две с половиной тысячи, а еще десятку, добавленных Ланой Синглтон, поскольку, как это было сказано в ее сообщении в «Стандарде», Пруфроку необходимо излечение, разве нет?
Он хочет, чтобы ты взяла свою камеру, говорит Пол, опуская телефон, который в связи с празднеством, затеянным Уэйнбо, без конца звякает.
У него нет своего телефона?
Он говорит, это нужно включить в твой фильм.
Но следы, возразила Хетти, имея в виду следы на снегу.
Ах это говорит Пол, как будто сожалея, что сказал эти слова?
Что ты имеешь в виду? Хетти подошла ближе.
Пол ждет, когда до нее дойдет. Да, тут есть следы, но почему бы им и не быть? Даже на таком легком снежке без следов не обойтись. Но беда в том, что след оставлен только передней частью модельных туфлей. И тут Хетти видит это, ей приходится тихонько охнуть: по обе стороны следов отпечатки пальцев, оставивших четкие впадинки, так что следы тут оставили не только ноги, но и руки.