Тищенко пожал плечами, убрал руку с трубки:
Хорошо, договорились... Алло! Слушаю!.. С кем разговаривал? Да мама неожиданно приехала из села. Понимаешь, приключение с ней случилось. Зацепилась за коврик, упала и разбила до крови лицо... Нет, не волнуйся, ничего серьезного, была «скорая помощь», ей забинтовали голову, сделали укол. Мать больше переживает по другому поводу: дверь была открыта и квартиру немного почистили, кто-то воспользовался несчастным случаем. Ладно, не будем об этом, что с воза упало, то пропало... Милиция?.. Была, была. Но какой толк от нее? Ей на все наплевать. Давай поговорим о нас. Прости, но ты поедешь без меня. Надо побыть с мамой... Послезавтра? Позвони договоримся... И тебе спокойной ночи.
Тищенко положил трубку, резко повернулся к следователю:
Довольны?
Кивком головы Дунаев пригласил механика на кухню.
Там сказал:
Немного переборщили. Милиции на вас не наплевать. А вот вам... Кто звонил?
Я уже ответил.
Ваши знакомые какого рода мужского или женского?
Допустим, что женского. Думаю, никакой крамолы нет?
«Допустим», «думаю». Открыть ваш секрет? Звонила девушка. Коричневые сапожки на высоких каблуках, черное пальто с песцовым воротником, белая шапочка, короткая стрижка, волосы русые.
Тищенко растерялся, было видно, что следователь попал в цель. Не давая механику опомниться, Дунаев продолжил:
Мы можем расспросить на траулере, кто посылал вам радиограммы и письма, кто сегодня встречал, можем найти таксиста, возившего вас в гастроном, на Привоз, в сберегательную кассу. Ответ будет однозначный. И мы найдем девушку, которая ушла от вас в начале восьмого вечера с букетом тюльпанов. Я не могу понять: почему вы скрываете это знакомство?
Потому что Людмила любит меня! выпалил Тищенко.
И на здоровье вам, то бишь на долгую любовь... Сколько длится ваше знакомство?
Двести двенадцать дней.
Ого, какая точность! Только одна существенная поправка: семь месяцев вы были в рейсе. Выходит, вы виделись четыре дня, вместе с сегодняшним. Не густо...
А радиограммы, письма? Я получил их больше, чем все члены экипажа, вместе взятые.
В конце концов, это ваше личное дело. Но зачем такая таинственность? Понимаете, мы выполняем свой служебный долг: здесь побывал преступник, он совершил нападение на вашу мать, украл вещи и должен понести за это наказание. А вы не хотите нам помочь. Каждая мелочь в этом деле заслуживает внимания.
Преступник одно дело, а Людмила другое.
Нам надо проверить всех, с кем вы общались сегодня, и вообще всех ваших знакомых. Возможно, среди них окажется или сам вор, или его сообщник. Например, что вы думаете о соседке Елене Сергеевне и ее муже?
А что о них думать? пожал плечами Тищенко. Самые обычные мещане.
Но ведь вы дружили с ними. Потом отношения ваши почему-то усложнились.
Тищенко нахмурился:
Ну вот, вы уже и за Сидоренко взялись, сплетням поверили. Боюсь, что подобные «доказательства» вы будете искать и против Людмилы. Поэтому я и хочу уберечь ее...
Прошу не комментировать наши действия. Скажите, куда вы посылали Людмиле радиограммы, письма?
Вас интересует ее домашний адрес, фамилия? Пожалуйста: Людмила Порецкая, живет в общежитии медицинского института на улице академика Павлова.
Откуда она только что и позвонила?
Наверное... Да нет, точно, именно оттуда.
Почему?
Я провожал Людмилу до самого общежития. Прошу вас не впутывать ее в эту историю.
Тогда расскажите о ней сами.
Тищенко задумался. Долго молчал.
Познакомились мы в августе прошлого года, заговорил он наконец тихим голосом. Наше судно как раз прибыло из рейса. Я спешил домой, был с чемоданами, ждал такси. Она заняла за мной очередь. Разговорились. Назначил ей свидание. Ходили несколько раз в кино, в ресторан. Потом Людмила приходила ко мне домой. Провожала в рейс, посылала радиограммы, письма. Сегодня встречала. Ездила со мной в такси. Вот здесь, на кухне, мы обедали и ужинали.
Что она рассказывала о себе?
В Одессу приехала из Тирасполя, там в прошлом году закончила десятилетку. Была влюблена в одноклассника, доверилась ему, а он оказался негодяем. И тут же новый удар. Людмила хотела поступить в Одесский медицинский институт. Из Тирасполя ее вез на своей машине отец. Неподалеку от Одессы увидели в кювете опрокинутый «Москвич», остановились, чтобы оказать помощь, а там два трупа. Приехали автоинспекторы, что-то долго измеряли, проверяли, начали подозревать отца. Следователь замучил допросами. На экзаменах она, конечно, срезалась. Позднее нашли настоящего виновника катастрофы, перед ними извинились, но душевная травма у Людмилы осталась. Поступила санитаркой в больницу медицинского института, ей дали место в общежитии, сейчас готовится сдавать вступительные экзамены. Вот я и не хочу, чтобы ее фамилия снова фигурировала в милицейском протоколе.
Борецкая только что звонила вам по собственной инициативе?
Нет, я просил. Завтра мы должны были поехать к ее родителям в Тирасполь, договориться о свадьбе. У нас с Людой, как видите, серьезные намерения. Жаль, что все так случилось. Теперь она поедет одна. Представляете, что ее родители могут подумать. Она же их предупредила, там ждут нас.