А Чаплин с Чайковским такими решительными выглядели! Пока они телятся, власть большевиков на Севере крепчает
А вот это вряд ли, Миха откусил от калитки и запил чаем, смачно причмокивая. Нашла коса на камень Знаешь, что в Романове творится? Тьфу, он же Мурманск теперь, все время забываю. Так там большевистский председатель крайсовета, Юрьев его фамилия, сам переговоры с союзниками ведет. Потому что немецкие суда у их берегов шляются, как к себе в нужник, и плевать хотели на Брестский мир. Из-за них рыбалки нет, так что жрать нечего. А на рейде стоит британский корабль, груженный хлебом. Ну крайсовет и решил, что Москва далеко, а своя рубашка ближе к телу. Советское правительство Юрьева этого аж целым врагом народа уже объявило, а поделать-то ничего не может, руки коротки А у нас в Архангельске большевики против центра не рыпаются, все на помощь от него надеются. Только шиш им, там своих забот полон рот. У меня кум на телеграфе служит, так рассказывал, наш исполком в центр каждый день написывает «Помогите да помогите». Москва отвечает: «Проводите террор». Наши им «На террор сил нет».
Максим кивнул. Действительно, красного террора, о котором он столько читал, в Архангельске не наблюдалось. Чаплин и Чайковский с компанией спокойно жили в центральной гостинице, и никто по их души не являлся.
Многих красных командиров Чаплин уже на нашу сторону переманил. Ну как красных обычные офицеры Императорской армии это. Многие из них в Красную армию пошли, чтобы хоть под большевиками, но всяко продолжить немца бить, потому Брестский мир им как серпом по яйцам. Так что верных людей у большевиков тут мало. На Мудьюге стоит артиллерия ихняя, но у британцев самолеты есть, так что выбьют ее.
Мудьюг оказался всего лишь большим островом в дельте Северной Двины.
Так что скоро мы вернем себе свою землю, Максимко, Миха, смачно присербывая, допил чай. Вот союзники подойдут и выбьем большевиков. И не мы одни, вся Россия против них подымется.
Слушай, а Чайковский этот, он из каких вообще? рискнул спросить Максим. Ну, в смысле, программа какая у него?
Миха уставился на него так, что Максим тут же пожалел о своем вопросе. Похоже, про Чайковского не знать было невозможно Но раз это такой известный в своем времени человек, почему у Максима его фамилия ассоциируется исключительно с даже здесь уже давно покойным композитором?
Миха нахмурился, словно заподозрил что-то, но потом рассмеялся, хлопнув себя ладонями по коленям.
Экий дремучий ты, Максимко Пошто дедушку русской революции не знаешь?
Это Ленина, что ли? растерялся Максим.
Ну и шуточки у тебя, товарищ! Но при Чайковском лучше про Ленина не шутить, у них священная ненависть к большевикам вопрос зверски серьезный. Губители революции, позор для всех социалистов, и вся недолга.
Максим не понял, почему по словам Михи выходит, что Чайковский вроде бы за революцию. Белые же должны быть, наоборот, контрреволюционерами. Но, кажется, прямо задавать этот вопрос не стоило, даже безалаберному Михе такая неосведомленность могла показаться подозрительной. Надо найти другой способ получить информацию.
А как думаешь, Чаплин в курсе вообще, что Чайковский социалист?
Да кто ж его разберет, пожал плечами Миха, болтая ложечкой в стакане из-под чая. Офицерам же при царе запрещали политикой заниматься, так что один бог знает, чего у них в головах. Я и сам, того-этого, большего ожидал от Чайковского грешным делом Пытался с ним потолковать, как хлеб по уездам развозить станем, а он все больше о судьбах Родины и Революции печется. Ну да деваться некуда. Чайковский в Учредиловку был избран, партию народных социалистов основал, то есть какой-никакой, а всероссийский политик. С ним будет сподручно дела вести и с Директорией в Уфе, и с союзниками. Образуем правительство, а там авось кривая вывезет. Взять власть это ж полдела только, ее еще применить бы на благо народа
Максим подумал, что проблемы надо решать по мере их поступления.
Ясно-понятно Когда власть-то брать будем?
Скоро, Максимко, скоро. Будь наготове. У нас повсюду свои люди, и все ждут отмашки. Недолго комиссарам осталось здесь царствовать. Настанет наш день. Тебя известят.
шуточки в адрес комиссаров тоже были в печати обычным делом. Это радовало: раз над советской властью смеются, значит, по-настоящему ее еще не боятся.
Рядом лязгал типографский станок, Максим привык к нему и почти не обращал внимания на этот шум. Когда станок замолкал, становились слышны разговоры рабочих второй смены архив отгораживался от типографии всего лишь занавеской. Максим вернулся к газете и узнал, что перемыванием косточек литературным героям учащиеся Архангельска не ограничивались. Далее статья сообщала:
Союз учащихся не так давно проводил дискуссию о цели жизни. По рассказам, дискуссия прошла удачно.
Не успел Максим порадоваться за прогрессивных учащихся он-то цели своей жизни так до сих пор и не нашел как из коридора донеслись тяжелые шаги и лязг металла. Максим тихо подошел к занавеске и заглянул в щель. В типографию ворвалась женщина, за ней двое солдат с винтовками. Латыши, самые лояльные большевикам бойцы в городе.