Когда вышла за Павла, перебрался в Ленинград, к знакомым, там уже заканчивал науку. Всё время, правда, думал о Наталье, хоть и старался забыть её. А когда казалось, что уже успокоился - напомнила о себе сама: как-то узнала, где он, и прислала письмо.
Не ответил тогда Наталье, а письмо сохранил. А где оно? Взял чемодан с книгами, вывернул всё на раскладушку и вытащил толстенькую папку. Будущая жена, если таковая будет, вероятно, всё это уничтожит, а пока... Из пожелтевшего конверта выбрал клочок бумаги, вырванный из тетради, в косую линейку. Нетерпеливо, как тогда, когда его получил, развернул письмо.
«Здравствуй, Виктор! Может, тебе и странно, но не могла я тебе не написать. Не сообщаю, откуда я узнала твой адрес - это не имеет значения. Пишу, потому что провинилась
я перед тобой - только теперь это до меня дошло, - а тогда, ты знаешь, разве что я думала? Гордилась - одна я на свете такая, лучших меня уж нет, все меня должны любить. И только злорадствовала, когда видела, как ты переживаешь, а теперь очень раскаиваюсь, что так незаслуженно обидела тебя. Хочу знать, Виктор, как ты живёшь, какие у тебя планы? Так напиши мне до востребования...»
Несколько раз пытался ей писать. По-разному. То прощал всю её вину, то ругал за бессердечие. О себе писал, о том, что никогда, до конца своего века её не забудет. А ни строчки не послал Наталье, всё, что было написано, уничтожил. Потому что, когда выезжал в Ленинград, дал слово, поклялся - вырвать её из своего сердца.
А удалось ли ему это? Не хотел, а должен был признаваться - нет, если бы Наталья оставила Павла, он бы настежь распахнул перед ней двери. Потому что, несмотря на всё, - об этом свидетельствовало письмо - какие-то добрые чувства всё же к нему имела. Зачем бы иначе писала, извинялась? А возможно, и на что-то надеялась? Если бы тогда ответил Натали, отозвался на её письмо, - мог давно забыть об этих переживаниях. Гордость не позволила - хотел видеть себя мужественнее и решительнее, чем есть на самом деле! Вот так... без вины виноват...
В мыслях всё проще, а на самом деле, как бы повёл себя с Натальей, если бы они встретились? Ведь годы прошли, и Наталья могла очень измениться - женщины быстро стареют, если не в ладу у них жизнь. Дал ли ей Павел всё, что нужно? Бывший товарищ... Что ж, и такое бывает в жизни, хоть Павел напрасно считает его своим врагом. В душе давно уже всё перегорело... Всё?
И снова затаил дыхание: почувствовал, как перед этим, будто в его квартире присутствует кто-то чужой. Оглянулся - что такое? Кто-то будто бы его преследует. Свернул впопыхах письма, заговорил вслух:
- Сейчас!
И задумался: кому это он сказал, если в квартире, кроме него, никого нет? На работе не сходило с мысли, как бы поскорее приехать домой и побыть там в одиночестве, а разве не тяготит его одиночество?
Перед его глазами всё ещё была Наталья. Захотелось взглянуть на её фотографию. Достал альбом и грустно посмотрел на пустую страницу, заляпанную клеем. Когда-то там была карточка Натальи - в гневе оторвал ее, разорвал на клочки, развеял по ветру. Гордился тогда тем, теперь жалел, думал: эх, горячая молодость, ты всегда оставляешь после себя пепел сожаления... Теперь, если бы встретился с Натальей, то в первую очередь - попросил бы у неё студенческую фотографию. Просто так, на память. Потому что, что же ещё? Дороги разошлись. Только он не хочет, чтобы исчезла Наталья из его памяти. Пока он живёт - и она должна в нём жить. Ведь разве откажешься от своего прошлого, ведь оно было, было, было! Даже своей будущей жене он всё расскажет о Наталье...
Открыл окно - так вдруг потемнело! От туч, которые густо надвинулись с гор, потому что пора осенняя, так и жди дождей. Смотрел на город, который почти весь был на виду, светился огнями - дом Виктора на возвышении, и днём из окон видно даже горы. Первые капли засекли по подоконнику. Протянул к ним руку, - хоть бы не залило, потому что иногда бывает такая осень, что дождь льёт и льёт до самой зимы, пока мороз его не остановит.
В такой осенней темноте город будто чужой, незнакомый. Хотя знал его Виктор ещё с детских лет, когда учился вместе с Натальей... Но вспомнил учёбу во Львове. Вот она при выходе ожидает Павла - с распущенными вдоль плеч волосами, счастливая, улыбающаяся... Может, после окончания вуза её с Павлом направили сюда: она всегда мечтала работать где-то на Закарпатье, а тем более в родном городе. Завтра же надо будет обратиться в адресный стол. Если будет иметь адрес, первым делом позвонит. Голос Натальи узнает, пусть только отзовётся. Он не будет спешить себя называть, чтобы догадалась сама. Неужели сердце ей ничего не подскажет? А когда Павел поднимет трубку? Он будет молчать. Будет звонить до тех пор, пока не наткнется на неё, Наталью.
Город ещё не спал. Да и погаснут ли огни во всех окнах? Может, чьё-то окошко будет светиться до белого утра? О, знал бы он, какое из них Натальино! Да что это, по-мальчишески прибегнул к сантиментам?
Закрыл окно. Свет резал глаза - накрыл лампу газетой. Лёг на раскладушку, подложив под голову руки. С вечера сон к нему не идёт - а то было бы лучше всего заснуть и выспаться. Ведь и в командировке достаточно устал. Но воспоминания, которые так неожиданно всплыли в этом уюте, его взволновали, смутили, и теперь не знает, уснёт ли до утра.