Ильдирим задумалась. Кажется, он ничего не знал. Пожалуй, правда его охладит, несмотря на все его фортели.
Он мертв. Его утопили.
И я назначен на роль убийцы. Впервые Ратцер говорил искренне. В его голосе зазвучал ужас.
Этого еще никто не сказал. Ильдирим пыталась говорить как можно спокойней. Вы оказались лишь возможностью добраться до этого загадочного Вилли. Может, вы сообщите
нам, где он жил. Сейчас речь идет только об этом. Ну, а если у вас имеются какие-то подозрения тем лучше.
Ратцер сердито потряс головой. По-видимому, он придерживался противоположного мнения. Потом его физиономия просветлела вероятно, у него созрел новый план.
Что я сказал, то сказал, и достаточно. Еще раз повторяю: возле Сигмы и Тау, кажется, присутствуют туманности, которые помогут безбожникам обрести веру. А всякие там мелочи меня не интересуют. Господь печется о нашем величии, поверьте мне.
Ильдирим понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что под безбожниками он имеет в виду и ее. Но, не успев возразить, она услышала на лестнице топот и сумасшедший крик это был голос фрау Шёнтелер. Ратцер тоже прислушался и неожиданно испугался.
Не бойтесь, она вам ничего не сделает, кислым тоном заметила прокурор. Она воюет только с детьми и неверующими, а не с лесными гномами.
Сказала, и сама испугалась собственной дерзости, однако Ратцер, вероятно, этого не заметил. Чуть привстав, он прислушивался к шуму за дверью, в самом деле похожий в своем комичном наряде на гномика из сувенирного киоска. Потом послышались торопливые шаги по ступенькам. Тут же в дверь забарабанили детские кулачки.
Бабетта, позвони в полицию! во все горло закричала Ильдирим. В мою квартиру ворвался сумасшедший!
У нее теплилась слабая надежда, что малышка быстро сообразит, как нужно действовать. Ратцер был в ярости.
Сумасшедший. Так-так По-моему, сумасшедшие это люди, которые сделали свой выбор между Иисусом и Вараввой. Так вы слышали, что я вам сообщил? Фаунс! Фаунс!
Он злобно вперил в нее взгляд. Мучительное мгновение тянулось целую вечность. Затем он вскочил и выбежал за дверь.
Ильдирим осталась на месте. Ее тело сотрясала крупная дрожь. К ней приблизились тихие шаги. Маленькая рука обвила ее шею. Где-то внизу бушевала соседка, орала какие-то глупости.
Что я должна сделать? Кто был в твоей квартире? Я ничего не поняла. Тот дядька чуть не сбил меня с ног.
6
Далее застопорились дела у группы Тойера. Гаупткомиссар, медленно приходивший в себя после яростного припадка мигрени, сначала вообще ничего не понял, да и потом тоже. Зато Зельтманн неожиданно проявил оперативность, и Ратцер был объявлен в розыск. Но нет, пресса ничего не должна была знать.
В эти смутные дни рыжая голова Вернца маячила словно большое, злое солнце над уничтоженной планетой, так как Ильдирим совершенно забыла про встречу, назначенную с его любимым доктором Дунканом.
В районе Хандшусгейма в парке была застрелена очередная собака, и никаких следов злодея, никаких следов Ратцера, ничего нового о Вилли. Погода: без перемен, слишком холодная для весеннего сезона.
Витамины, господин Тойер. Нужно пользоваться всеми преимуществами, какие нам дает современная профилактическая медицина общего профиля. Я имею в виду, что, как бы это выразиться, вы выглядите, ну, бледновато, невзирая на ваш да импозантный вид
Гаупткомиссар устало кивнул. Он должен заставить себя думать только о том, ради чего попросил о встрече. Они сидели вдвоем в кабинете Зельтманна, в шикарных креслах, располагающих к разговору по душам. На низком столике стояла чаша с отшлифованными камешками, которые можно было перебирать толстыми пальцами, если в голову больше ничего путного не приходила Человеческое тщеславие и суета показались сейчас Тойеру такими бессмысленными и никчемными, что его так и тянуло в сон.
Я согласен с вами, продолжал Зельтманн. Утопленник, по-видимому, явился жертвой преступления. Это мы, установили с большой долей вероятности в отношении маленького человечка простите такую смелую антитезу, то есть наличие насильственных действий в отношении пострадавшего, а вы, дорогой мой, по халатности едва не положили это дело на полку. Фраза получилась длинная, но смысл ее ясен, не так ли?
Установили это мои люди и я сам, запротестовал сыщик, причем я считаю, что мы так ничего и не установили.
Зельтманн с ехидной улыбкой посмотрел на него:
Вы что-то установили, чего вы не установили. Вы сказали именно так. Вот
почему я вам советую, дорогой мой Тойер, почаще принимать витамины! Не станем забывать и о том, что вы действовали и вели расследование вопреки моему приказу, в то время как бедные собаки и дальше гибнут от руки злодея мучительной смертью. Но все же вы согласен, не без некоторого успеха, как говорится, пошли наперекор. Ладно, забудем об этом, сотрем из памяти.
Иногда мы не должны забывать то, что должны забыть, сухо возразил Тойер. У меня часто возникают сомнения в том, что наш язык вообще годится для того, чтобы на нем разговаривать.
Послушайте, дружище! Зельтманн грубо схватил его за колено, верней, чуть выше колена, за бедро, и это придало его жесту оттенок грубой эротики. И это я слышу от уроженца Гейдельберга! Города, побуждавшего поэтов одолевать высочайшие планки!