Вскоре после назначения генерала М. В. Алексеева главнокомандующим Северо-Западным фронтом в Седлеце состоялось совещание великого князя с главнокомандующими113. Необходимо отметить, что поддержка Николая Николаевича имела определенное значение для М. В. Алексеева. В глазах гвардейского генералитета он по-прежнему, как и перед войной, не имел достаточного влияния. Начальник штаба Северо-Западного фронта генерал А. А. Гулевич (бывший командир Преображенского полка), который находился со своим непосредственным начальником в весьма сложных отношениях из-за того, что тот прекратил считаться с кем-либо, кроме М. С. Пустовойтенко и В. Е. Борисова, заявил, что М. В. Алексеев после отставки станет «ничто», тогда как он и после отставки останется Гулевичем114.
Правда, М. В. Алексеев не придавал этому особенного внимания и верный своей привычке командования мало считался со своей «правой рукой». Тем не менее поддержка Верховного главнокомандующего объективно усиливала его позиции. 18 апреля (1 мая) 1915 г. Николай Николаевич (младший) прикомандировал к штабу М. В. Алексеева генерала Ф. Ф. Палицына, который через неделю прибыл в Седлец. Великий князь волновался: командование Юго-Западного фронта в лице генералов Н. И. Иванова и В. М. Драгомирова утратило веру в победу и нуждалось в постоянной поддержке. В отличие от них в штабе Северо-Западного фронта царила спокойная, рабочая атмосфера, германо-австрийское наступление не вызвало паники, но о собственном движении вперед уже никто не говорил. Тем не менее командование фронта ставило своей главной задачей разгром немцев, считая, что потери немцев быстрее приведут их к критической точке, и готово было ради этого на любые жертвы. В начале мая М. В. Алексеев еще надеялся, что немцев остановят в предгорьях Карпат и на Сане115.
«Внутренний фронт» и его реакция на отступление армии
Германская армия продолжала наступать со средним темпом 10 км в сутки, наши войска несли чрезвычайно тяжелые потери1. Сложное военное положение фронта усугубилось необходимостью для его командования учитывать политические последствия своих действий. Так как пребывание императора в Галиции сопровождалось заявлениями о «нераздельной Руси», оставление ее практически сразу после посещения Николаем II создавало крайне неблагоприятный для правительства контекст. А. И. Верховский вспоминал: «Туда, где вступила нога «венценосца», войска Иванова не могли допустить прихода врага, и командование провозгласило лозунг: «Ни пяди земли неприятелю». Он был всецело поддержан главнокомандующим, мечтавшим о наступлении на Вену»2.
После Горлице, разумеется, в организации армии выявились многочисленные недостатки, за которые, естественно, отвечал уже только военный министр. Практически все ее сильные стороны, по мнению либеральной оппозиции, были созданы в результате работы Думы. Конечно, подобного рода смысловой переворот не мог произойти сразу. Необходимо было осознать размеры происходивших на Юго-Западном фронте событий. А. И. Гучков как главный военный эксперт общественности не смог сделать этого.
26 апреля (9 мая) он прибыл в Петроград с Юго-Западного фронта и дал интервью о своих впечатлениях от Львова, Перемышля и передовой: «Впечатление от поездки осталось чрезвычайно благоприятное. Я должен заметить, что наше военное положение, которое мы сейчас занимаем на Карпатах, вполне удовлетворительно и не вызывает никаких опасений»3.
Вскоре эта убежденность была забыта, но зато по мере того, как русские армии отходили назад, вновь оживала тема шпионов и предателей, направленная прежде всего против военного министра. 29 апреля (12 мая) на приеме в Царском Селе великий князь Андрей Владимирович затронул эту проблему: «вообще против Сухомлинова ведется страшная кабала. Все его обвиняют, и это крайне несправедливо, так как он все же много сделал для армии. Я спросил у Государя, слыхал ли он про эту кабалу. «Кому ты это говоришь, знаю и слишком хорошо, но в обиду его не дам и скорее сам восстану за него, но его не тронут. Завистников у него очень много. Хотели его вмешать в дело Мясоедова, но это им не удастся»4. Между тем газета А. И. Гучкова продолжала развивать мясоедовскую историю, намекая пока только на то, что тот оказывал услуги женам высокопоставленных чиновников в перевозке контрабанды через границу5.
Общественность действовала не только через прессу. В первые дни австро-германского наступления под Горлице в Ставку приехал М. В. Родзянко. Его целью было добиться от Николая Николаевича поддержки для создания Особого совещания по снабжению армии, в состав которого должны были войти и представители общественности. Настроение в Ставке, по словам председателя Думы, было подавленным. Уже стало ясно, что наступление в Карпатах провалилось. М. В. Родзянко уговаривал великого князя «не только говорить, но и требовать» изменений в правительстве, имея в виду Н. А. Маклакова, В. К. Саблера, И. Г Щегловитова и В. А. Сухомлинова6. Вместе с М. В. Родзянко Барановичи посетили единомышленники банкиры и предприниматели В. П. Литвинов-Фалинский, А. И. Вышнеградский и А. И. Путилов. В результате обсуждения проекта председатель Государственной думы получил возможность сделать доклад императору о предлагаемом новом органе по организации работы промышленности7.