К этой точке в разговоре она уже подбрела к письменному столу Прим и с беззастенчивым любопытством вглядывалась в фотокарточки, пришпиленные к стенке над ним.
Ну в общем. Так я себе это представляла. Может, было бы прикольнее заниматься чем-нибудь типа не знаю, языка и литературы, но такое образование в итоге довольно-таки бесполезно, тебе не кажется? Тут она обернулась. А ты? У тебя что было?
Язык и литература, ответила Прим.
Ой. Рашида рассмеялась. Извини.
Ничего. Ты по-своему вполне права. Вот, пожалуйста, я вернулась домой и понятия не имею, чем заняться в жизни. С внезапной паникой она осознала, что Рашида смотрит в ее раскрытую записную книжку. Ох слушай не обращай там внимания, это просто Даже не знаю, что это.
«Смерть в домике под тростниковой крышей»? прочла вслух Рашида. «Убийства в пляжной хижине»? «Овсяные отравления»? Это все похоже на названия книг?
Ага, у меня тут возникла дикая мысль что ж, отчего бы и не выложить все как есть, попробовать написать книгу.
Рашида, не успев спохватиться, исторгла короткий смешок.
Извини Мне кажется, это отличная мысль. Ну, то есть, почему нет? Но ты вот так собираешься ее назвать?
Вкратце и не без некоторого труда Прим рассказала ей о витрине, которую они с Кристофером видели накануне, и как он познакомил ее с понятием «уютного убийства». Этот устойчивый оборот был Рашиде незнаком, и его потребовалось пояснить.
Я понимаю, что звучит это несколько цинично вот так выбирать жанр и писать по рецепту, но не знаю, я никогда ничего в жизни не сочиняла. Я
подумала, что, возможно, это неплохой способ начать научиться основам, что ли.
Рашида кивнула.
Наверное, в этом есть смысл. Но, может, начать с чего-то такого, что тебе самой нравится? В смысле, что ты сама любишь читать?
Почти не задумываясь, Прим ответила:
Всякую темную академию.
А что это если поточнее?
О, это, ну романы об университетских студентах-изгоях, у которых складывается крепкая дружба, и они втягиваются во всякие тайные общества, убийства и прочее типа такого.
И это прям реальная тема?
Конечно. Ты не читала «Тайную историю»?
Рашида покачала головой.
Только слышала.
Потом еще много других появилось, естественно.
Чувствуя, как в голове наклевывается замысел, Прим потянулась к записной книжке, открыла ее на чистой странице и записала два пункта в столбик. Покончив с этим, подняла взгляд и увидела, что Рашида смотрит на нее кажется, впервые с чем-то смутно похожим на интерес. Как ни абсурдно, Прим почувствовала, что польщена.
Обожаю творческих людей, сказала Рашида. Печальный факт: у меня на весь организм ни одной творческой косточки. Откуда оно берется, творчество? Что подталкивает тебя писать?
Ну слушай, я ничего пока не написала вообще-то
Нет, но откуда берется этот позыв? Это потому что ты хочешь что-то после себя оставить? Своего рода рывок в бессмертие?
От этой мысли Прим невольно улыбнулась.
Мне кажется, в наши дни, если хочешь, чтобы тебя запомнили, книга не метод. И, поясняя, добавила: Я возилась тут на днях у отца в библиотеке и наткнулась на здоровенный роман, который кто-то написал в 90-е, ты не поверишь, что там разные люди понаписали на обложке шедевр, будущая классика, чего только не, и знаешь что? Никто этого мужика больше не помнит. Даже мой отец его не распознал по имени. Был да сплыл. Забыт.
Рашида подошла к сказанному бескомпромиссно.
Что ж, значит, заслужил, наверное, быть забытым. Господи, я как подумаю о некоторых писателях, кого нас заставляли читать в старших классах. Вот их-то никто читать не стал бы, если б наши учителя нам их не пихали.
Возможно, ты и права, со смехом сказала Прим, а затем более вдумчиво добавила: Так или иначе, мне не кажется, что в творчестве есть что-то особенное. Нет тут никакого волшебного заклинания. Писать любой умеет. Ты пробовала? Может, как раз тебе стоит попробовать.
Рашида покачала головой.
Мне никогда не удавалось сочинять истории. Даже в детстве. Всякий раз, когда надо было написать что-то для домашки, я не могла себя заставить. Вечно чувствовалось в этом что-то такое фальшивое, как по мне. Фальшивое и какое-то стыдное.
И что же ты делала в таком случае? Сдавала чистый лист?
Нет, писать я умела. Я, естественно, могла написать что-то. Но писала в итоге всякое настоящее. То, что со мной действительно случалось. Просто рассказывала правду о себе.
Ну, теперь это называется «автофикшн». Очень модно вообще-то.
Правда? Это тоже реальная тема?
Конечно. Жанр также известен как «жизненное письмо», «творческие мемуары» По сути, ты пишешь о собственной жизни, но не так, что «сперва случилось это, потом случилось то». Берешь ту или иную часть своего жизненного опыта и пишешь о ней так, как если б сочиняла роман.
Хм-м. Может, и тебе имеет смысл попробовать что-то такое. Это куда искренней, по-моему, чем выдумывать какой-то там детектив.
Прим, покусывая карандаш, задумалась. Понять, целиком ли всерьез Рашида это говорит или нет, она не могла. Но третью строчку к себе в список добавила все равно, и теперь выбирать ей как начинающему писателю предстояло из трех вариантов: