И вот 30 июня 1941 года во Львове сторонники С. Бандеры Я. Стецько, И. Гриньох, Р. Шухевич и другие бандеровцы, срочно созвали собрание «представителей западно-украинских земель» в количестве 30 человек и провозгласили создание «Самостийной Украины» под протекторатом фашистской Германии с правительством во главе Ярославом Стецько, который заявил сразу же после утверждения его главой виртуальной державы: «Политику мы будем проводить без всяких сантиментов. Мы уничтожим всех без исключения, кто станет на нашем пути Наша власть будет политической и военной диктатурой ОУН*, для врагов страшной и неумолимой».
На этом сборище присутствовали приглашенные доверенные лица адмирала Канариса гитлеровцы Г. Кох, А. Бизанц и Г. Кайт, которым польстило содержание третьего параграфа «акта самостийности». Вот неполный его текст:
«Украинская держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера утверждает новый порядок в Европе и в мире Украинская армия будет бороться с союзной немецкой армией за новый порядок во всем мире».
Но Гитлер не захотел ни с кем делить власть, и 17 июля 1941 года все временно оккупированные земли фашистскими войсками перешли в ведение «Рейхсминистерства по делам занятых восточных областей», которым руководил А. Розенберг. «Что может Юпитер, то не позволено быку»
В начале июля Бандеру и Стецько вызвали сначала в Краков, затем 5 июля 1941 года Бандеру, Горбового и Янова задержали и направили в Берлин, где им пригрозили серьезными санкциями за самоуправство. Однако интересная деталь: руководителей ОУН*, оставшихся на Львовщине, не тронули бандеровщина нужна была Гитлеру в перспективе.
В Кракове, перед отправкой вождей ОУН* в Берлин, состоялась встреча государственного секретаря Третьего рейха Кундта, судьи Бюлова, полковника Бизанца и одного из высоких чиновников генерал-губернаторства Феля с Бандерой и его свитой.
На вопрос Кундта, провозглашение свободного украинского государства было ли согласовано с немецким военным командованием, перепуганный Бандера начал юлить, изворачиваться, перекладывать вину на своих подельников:
«Я не знаю, творилось ли все это с ведома немецких инстанций? Я дал инструкции, в которых говорилось: делать все с согласия немцев. Я допускаю, что так и было в этот раз Относительно происходящего во Львове я не информирован. На собрании УНК во Львове присутствовал СтецькоЯ еще раз хочу разъяснить и подчеркнуть, что ни один из приказов, которые я отдал, не преследовал цель обойти какие-либо немецкие указания»
Об одной из многочисленных таких операций рассказал на допросе 4 июля 1944 года бывший заместитель начальника Дубровицкой районной полиции В.С. Логвинович. Вот фрагмент его показания следователю СМЕРШа.
«15 июля 1941 года в местечко Дубровица прибыла большая группа гестаповцев, как после выяснилось, для умерщвления еврейского населения. На следующий день по приказу начальника местного гарнизона на площади собралось около трех тысяч человек, среди которых было много стариков, женщин и детей. Огромная толпа в сопровождении гестаповцев и полицейских украинских националистов, двинулась к вокзалу, откуда всех их вывезли в город Сарны. Там они были расстреляны. Некоторым обреченным удалось бежать с места казни. Однако полицейские вылавливали их и группами по 3040 человек и передавали гестаповцам Трудно описать чувства, охватившие обезумевших от горя и ужаса невинных людей. Я наблюдал сцены, как в порыве отчаянья потерявшие рассудок матери, подняв кверху грудных детей, шли навстречу палачам, моля о пощаде. Сраженные огнем, они падали и умирали со словами проклятия на устах к своим убийцам»