Ну что ж, сказал тогда Егор кисло, если уж так вышло
Или не искал повода, но раз получил грех не воспользоваться.
Не все ли равно теперь. Вроде и известно, где он, а как будто на луне.
Ну что, Муся, вздохнула я, вытащив грудь из лифчика и пристроив Марусю к соску, папаша твой знатный пандовод. Я бы сказала, кто еще, но ты слишком мала, чтобы слышать такие слова. Подрастешь узнаешь.
Глаза жгло слезами, но плакать было нельзя. Маруся считывала мои эмоции, как радар. Буду психовать откажется есть и будет орать.
Все хорошо, Мусенька, я улыбнулась через силу. Пусть он там возится с пандами, а мы и без него проживем, правда?
Глава 3
Ну да, хрен там плавал. Вот так и разбиваются розовые очки.
Отматывая пленку назад, я пыталась поймать тот момент, когда меня затянуло в эти отношения по уши. Ведь не было какой-то безумной любви с первого взгляда, искр, молний, ядерных взрывов и прочей пиротехники. Именно затянуло, засосало как в болото. Плавно и незаметно.
Мой предыдущий роман кончился больно. Вот там как раз были и искры, и все прочее. Полыхало так, что плавился шифер на крыше который в принципе не плавится и не горит. Так же бурно все и закончилось. Макс приревновал меня к какому-то парню в ночнике, отвесил оплеуху, на этом все и умерло. С агонией. Он просил прощения, еще с месяц нарезал круги, и очень хотелось простить, но я сказала себе: нет, нельзя. Если уж поднял руку, единственным этот раз не останется.
Переболела, переломалась и только-только начала приходить в себя, как встретила Егора во второй раз. В первый и внимания особо не обратила, не до того было. Тем более он был не из тех мужчин, которые сбивают женщин на лету. Не из тех, которые «ах, какой». Симпатичный, но слишком уж серьезный и замкнутый. Что называется, вещь в себе.
Зато с ним было интересно. Мне вообще нравились умные. Он говорил, а я слушала. Не потому, что сама была такой уж дурочкой. Просто биологию в школе преподавали настолько скучно, что я обошла ее по периметру. Моя четверка в аттестате была пустой, как фантик без конфеты. А он знал столько всего интересного, что с ним никогда не было скучно. Ну и все остальное потихоньку подтянулось.
В постели мы притерлись, правда, не сразу. Я привыкла к несколько иному стилю интимного общения. Погорячее. Но если уж выбирать между пожаром с рукоприкладством и чем-то более сдержанным, лучше уж
так. Да и выбирать-то никто особо не предлагал.
Сейчас мне было вообще не до секса. Даже представить не могла, что снова захочется, до такой степени выматывалась с Марусей. И это она еще была довольно спокойной, насколько я понимала по рассказам подруг и теток с мамских форумов. Зато есть могла все то время, пока не спала. Какие там графики кормления! Как жаб из мульта про Дюймовочку: поели можно и поспать, поспали можно и поесть.
Первая неделя дома четко показала, что время сломалось. Дни куда-то исчезали, но когда я оглядывалась назад, казалось, что прошло как минимум полгода. Если бы не календарь, где вычеркивала клеточки, точно запуталась бы.
Зачем вычеркивала? А по инерции. Как раньше когда отмечала, сколько осталось до предварительной даты родов. Вернулась из роддома и на автомате продолжила.
К концу второй недели мама, приезжавшая через день, положила передо мной бумажку с номером телефона.
Что это? вяло удивилась я.
Генетическая консультация. Позвони и запишись на прием. Объяснишь, в чем дело, и тебе скажут, сразу приезжать с Марусей или сначала одной. И погугли «бомбейский синдром».
Что это? повторила я, как заевшая пластинка.
А это та самая фигня, которая у Маруси. Скорее всего. Если она действительно дочь Егора.
Мама! меня аж подкинуло.
Ну если «мама», значит, звони. Можешь прямо сейчас. Если тебе это нужно. Откуда я знаю, может, тебя все устраивает.
Нет, конечно. И что там?
Там тебе все на пальцах расскажут и возьмут у Маруси анализы. Я узнавала, их далеко не везде делают. Там как раз должны. А если и нет, то скажут, куда пойти.
Мне стало жутко стыдно, потому что все это нужно было сделать самой, не дожидаясь, когда принесут номер на бумажке. Сказали же в роддоме, что это какая-то генетическая аномалия. И в интернете надо было поискать, который, зараза, все знает, и консультацию найти. Но я так отупела от всего этого, что собиралась бы до морковкина заговенья. Тем более Егор все равно уехал и сообщения мои не читал.
Регистратура долго играла в ухо музыку, периодически упрашивая оставаться на линии. Мама держала на руках уснувшую Марусю. Ее суровый взгляд не позволял плюнуть и нажать на отбой. Наконец ответила девушка с насморочным голосом. Я как могла изложила ситуацию.
У вас есть направление? равнодушно спросила она.
Нет. А где его взять?
У участкового педиатра. Могу записать вас на первое сентября. Успеете за две недели.
Спасибо, запишите, я кивнула, как будто она могла меня увидеть. А приходить с ребенком?
Разумеется. И с отцом желательно. У всех еще раз возьмут анализы.
Отец за границей. Надолго.
Ну значит, без него.
Убедившись, что я записала дату и время на ту же бумажку, мама расцеловала сначала внучку, потом меня и отправилась домой. Закончив очередное кормление, я уложила Марусю в кроватку и снова взялась за телефон.