Из банка я направилась в свою маленькую мастерскую за вещами. Собрав необходимые материалы для работы: краски, кисти, эскизы, я поспешила в кафе.
Моя подработка художницей позволяла мне хоть как-то держаться на плаву, хотя заказы были нерегулярными. Я расписывала стены в кафе и ресторанах, иногда в детских садах и школах. Это была творческая работа, которая приносила мне удовольствие, несмотря на скромную оплату.
Сегодня меня ждал заказ в новом веганском кафе нужно было расписать стену картиной, изображающей райский сад с экзотическими фруктами и животными. Владелица женщина средних лет с дредами и кристаллами на шее хотела создать «атмосферу природной гармонии».
Погрузившись в работу, я на несколько часов забыла о своих проблемах. Мазок за мазком, линия за линией моя кисть танцевала по стене, создавая яркий, красочный мир, где все было правильно и гармонично. Мир, в котором не было Энзо и предательского чувства унижения.
Домой я вернулась поздно вечером, уставшая, но с чувством выполненного долга. В квартире горел свет девочки были дома. Я глубоко вздохнула, готовясь к неизбежным вопросам.
Вот и наша таинственная незнакомка! воскликнула Инесса, когда я вошла на кухню. Её тёмные глаза сверкали любопытством. Мы уже думали, что ты решила не возвращаться.
Карла, сидевшая за столом с чашкой чая, молча изучала меня. Её проницательный взгляд всегда замечал больше, чем хотелось показать.
Ну как прошло? Инесса подвинула мне стул. Расскажи все в деталях!
Я опустилась на стул, внезапно почувствовав себя безмерно усталой.
Чай? спросила Карла, уже наливая кипяток в чашку.
Я кивнула, благодарная за этот маленький акт заботы, за возможность собраться с мыслями.
Ужасно, наконец произнесла я. Сам секс был нормальным. Даже хорошим, наверное. Но потом
Я рассказала им всё: о том, как Энзо показал мне объявление, где я якобы продавала не только девственность, но и целую ночь. О том, как он заплатил мне только четверть обещанной суммы. О его унизительных словах и о том, как я сбежала.
Вот ублюдок! вскочила Инесса, её глаза метали молнии. Да как он посмел?! Мы должны что-то сделать! Заявить в полицию или
И что сказать? горько усмехнулась я. Что я продала свою девственность, но покупатель недоплатил? Брось, Инесса.
Хотя бы имя его известно? спросила Карла, её зелёные глаза сузились от гнева. Может, можно как-то надавить на него?
Я покачала головой:
Только имя. Энзо.
Мне так жаль, Лара, Инесса села рядом и обняла меня.
По крайней мере, ты смогла оплатить учёбу? практично поинтересовалась Карла.
Да, я сделала глоток чая. На полгода вперёд и закрыла долг. Но что будет через полгода, я не знаю. Если мама не объявится
Мы что-нибудь придумаем, твёрдо сказала Карла. У тебя есть мы. У тебя есть твой талант. Мы справимся.
После разговора я ушла в свою комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней. Мысли о Энзо снова заполнили голову. Его прикосновения, его запах, его голос и его жестокость. Как мог один человек дать мне столько удовольствия, а потом причинить такую боль?
Я забуду тебя. Вычеркну из памяти, как дурной сон, прошептала я в темноту.
Но где-то глубоко внутри я знала, что это будет не так просто. Что первый мужчина в моей жизни, человек, которому я отдала свою невинность, навсегда останется в моей памяти шрамом на сердце, напоминанием о том, что мир может быть жестоким, а люди безжалостными.
Я легла в постель, свернувшись калачиком, и закрыла глаза, мечтая о том, чтобы моё будущее принесло что-то новое, что-то, что поможет мне двигаться дальше, забыть эту ночь и этого мужчину.
Но судьба, как оказалось, имела другие планы.
Глава 8
Я приходила в художественный колледж раньше всех, усаживалась в дальнем углу аудитории и работала над картинами до тех пор, пока пальцы не начинали ныть от усталости. Профессор Моралес был впечатлён моим внезапным рвением и
даже выделил мне дополнительные часы для занятий в технике масляной живописи, которая давалась мне с трудом.
В твоих работах появилась глубина, Лара, заметил он однажды, разглядывая мой натюрморт с опрокинутой вазой и рассыпанными гранатами. Какая-то боль, которая трогает сердце.
Я только кивнула, не в силах объяснить, что каждый мазок кисти был попыткой выплеснуть на холст тот сложный коктейль из стыда, гнева и странной тоски, который бурлил внутри меня.
После занятий я бежала на подработку расписывала стены в кафе, рисовала портреты туристов на набережной, создавала эскизы логотипов для маленьких кафе и магазинчиков. Деньги были нужны. Две с половиной тысячи евро, у меня ещё оставались, но я решила отложить их на оплату учёбы на следующий год, если мама так и не объявится.
По вечерам мы с девочками часто собирались на нашей маленькой кухне. Инесса готовила паэлью по рецепту своей бабушки, Карла приносила дешёвое вино, которое, впрочем, было вполне приличным, и мы говорили о будущем, мечтали, смеялись. В такие моменты мне удавалось забыть об Энзо и его холодных серых глазах.
Но ненадолго.
Вечерами ложась в постель, вымотанная физически, мой мозг отказывался выключаться. Перед глазами проплывали события той ночи каждое прикосновение, каждый шёпот, каждый вздох.