Скучный ты, Быстров, сказала Михе во время последнего скандала Маринка, и ушла, хлопнув дверью.
Но Миха просто не знал способа быть каким-то особо «не скучным». Какие тут «нескучности», если ни на что тупо не хватало времени? В студенческие времена после занятий в институте и профильных кружков для особо упертых и увлеченных, которые вели крутые хирурги-практики в главной городской больнице, он впахивал санитаром в морге. Ну просто чтобы не сдохнуть с голоду в чужом огромном городе, куда приехал поступать. Да и потом, когда устроился на работу в Скорую, тоже все было как-то так, что не до вывертов, которые, наверно, могли бы попасть в Маринкин формат «не скучно»
Многие Михины приятели по увлечению байками были убеждены, что свою кликуху он получил по фамилии и, конечно, из-за хобби ну понятная же аналогия: мотоциклы и «Быстро». О том, что когда-то он реально гонял, Миха никому говорить не хотел, а потому никого ни в чем не разубеждал, хотя на самом деле приклеилось прозвище к нему совсем не во времена мотогонок, а как раз тогда, в Скорой.
От нервов, если случай требовал не тянуть и с принятием решения, и с темпами доставки больного в стационар, Миха принимался повторять: «Быстро! Быстро! Быстро! Надо очень быстро!»
Жакоб, очень быстро? поинтересовался как-то в ответ новый водитель Скорой, и это неожиданно и по совершенно непонятной причине оказалось так смешно, что ржали всю дорогу до больнички.
Ржал водитель, торопливо смахивая с глаз слезы, чтобы никуда не впендюриться с учетом скорости, на которой летел. Ржал сам Миха и его фельдшер уже немолодая полная женщина с убийственным сочетанием имени и фамилии Фредерика Пронкина, и, что характерно, ржал вроде как приладившийся помирать пациент. Потом он, найдя Миху, очень его благодарил. Сказал: «Кажись, только из-за этого самого гомерического ржача и выжил».
Случалось талдычить что-то вроде того «Жакоба» и сейчас, но уже реже. То ли нервы покрепче стали, то ли опыта прибавилось. А вот кликуха как-то незаметно переползла из рабочих буден в байкерские расслабоны, прижившись еще и на небольшой нашивке, которую Миха торжественно заказал себе после того, как его приняли в первый в его жизни мотоклуб.
Там он, впрочем, не задержался, и теперь на спине его косухи красовалась скупая надпись «No club free rider», а по центру теперь натуральной мишенью сиял красный медицинский крест, обрамленный двумя краткими, как выстрел, словами: «очень» и «быстро».
Нашивка эта стала прощальным подарком от Маринки, которая, кривя губы, сообщила Михе, что прокатил он ее действительно очень быстро с ветерком. И не на мотоцикле, а в совсем другом смысле, в личном.
Собственно, никто и не сомневался, что жить с практикующим хирургом, да еще и работающим не в частной клинике, а в огромной городской больнице, где не только у него самого, но вообще у всех все «очень быстро», потому что неотложно, тот еще «подарок». В будние дни в семь утра уже врачебный обход, а выходные могут закончиться в любой момент стоит в новостном выпуске увидеть, что где-то что-то в огромном городе рвануло, обрушилось или горит.
Миха в таких случаях просто вставал, одевался, садился на свой верный мотоцикл, если, конечно, дело
было в сезон, и уезжал, не дожидаясь вызова.
Маринка такого распорядка жизни не выдержала, и Миха ее отлично понимал. Тем более что и сам чувствовал: она всегда шла не первой строчкой в списке его личных приоритетов. Погано так относиться к человеку, который ничего плохого тебе не сделал, но, сука, тут ведь как? Оно либо есть, либо нет.
Вот, например, у старого патологоанатома Якова Блюхера, к которому Миха, давно из морга уволившийся, тем не менее захаживал в гости «на поболтать» регулярно, было. Яков Натанович был женат на своей Светлане уже больше сорока лет и все это время души в ней не чаял, как, впрочем, и она в нем. Значит, такое вот семейное счастье возможно?
Маринка ушла, и сначала от этого даже как-то легче стало. Чисто морально. Но потом жизнь показала: а ни фига! Потому что одно дело возвращаться туда, где тебя ждут, где горит свет и пахнет домом и едой, где тебя поддержат, даже если ты не прав, погладят по головушке забубенной, прижимая ее к мягкой груди, уложат в постельку, подоткнув одеялко, и только утром, отдохнувшему, вправят мозги, если есть за что. И совсем другое дело ползти с работы в теперь всегда казавшееся холодным жилище. Ковырять замок своим ключом, входить в темень прихожей, нащупывая вечно прятавшийся куда-то выключатель, после устало топать на кухню, чтобы что-то там себе накашеварить Бр-р!
Из-за этой пустоты в доме вся жизнь вдруг тоже стала казаться такой же холодной, темной и пустой. Это было глупо, потому что Миха был хорошим врачом и помог за свою практику очень многим людям, включая кучу лихих обалдуев-байкеров, которые начинали сходить с ума строго по графику: каждую весну. И, как следствие, вскоре попадали в больничку.
В итоге Миха Быстро в байкерском сообществе был хорошо известен. Правда, к счастью, не «во внешность». Уже давно, в самом начале своей врачебной карьеры, он вынес для себя главное правило: в процессе непрофессиональных контактов и в особенности на отдыхе главное никому не проболтаться, что ты медик. Иначе зае Ну, в смысле, измучают разговорами о своих болячках с предоставлением «доказательств» в виде потертых бумажек с черно-белыми кругами УЗИ или с анализами кала. Поэтому, если информация все-таки как-то всплывала, приходилось врать, что он патологоанатом. Благо опыт работы в морге реально был. Пара сочных деталей и Миху начинали обходить стороной, будто пятого всадника Апокалипсиса.