Я не исправляла, дядя Дима.
Не надо, Лиза, не надо врать мне. Только не мне. Бесов ничего не сказал, но, как и я, как и все мы, прекрасно все понимает. Тебе заплатили, да? За то, что поменяла суммы в пользу компании, с которой он не планировал сотрудничать.
Дядя Дима!
Лиза, не делай мне еще больнее своей ложью. Я могу тебя понять. Наверное, могу. Росла без отца, столько лишений, а здесь такой шанс заработать быстрые деньги. Я знаю, ты не со зла, ты не продумала до конца последствий, юная и глупая. Но Бесова тебе не провести. И Влад, он не такой, каким кажется. Ты представить не можешь, с кем связалась. Но, что сделано, уже не исправишь.
Я смотрела, как он достает и бросает на пол из шкафа всю мою одежду, затем переворачивает кухню. Бьётся много посуды. Даже кровать перетрясает и вытряхивает из подушек синтепон. Он тут же белыми градинами разлетелся по комнате.
В квартире денег нет, констатировал мужчина. Значит, где-то на счете. Едва ты дашь им движение, это обнаружится.
Их нет, вообще, прошептала я. И не было.
Бесов не хочет давать огласку этому делу. Его можно понять. Объявить всему миру, что был обманут сопливой девчонкой. О произошедшем знаем лишь я и главный бухгалтер. Он лишил нас сто процентов премии на год и других стимулирующих выплат. А это половина моей зарплаты. Вот как ты меня отблагодарила, девочка Лиза.
Дядя Дима!
Официально будет сказано, что твоя ставка сокращается. Теперь всю работу перебросят на нас. Что он будет делать с тобой не говорил. Увольнение по статье это самое лучшее, что может быть для тебя. Но все мы понимаем, что девятьсот тысяч долларов просто так не прощают. Целые семьи убивают за гораздо меньшую сумму.
Он ушел, а я осталась сидеть на полу. Только теперь я осознала весь ужас произошедшего. И мне ничем не доказать свою невиновность. Даже клятва всеми святыми и библией не поможет. Только страха от того, какую кару
мне готовит Бесов, не было. Больнее ножа мою душу полосовал стыд перед старым другом отца.
Когда-то они вместе служили в Афганистане. Два летчика, два офицера. Только дядя Дима вернулся, а мой отец нет. Я родилась уже после его гибели, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Когда мама вышла замуж во второй раз, родственники отца сочли это предательством и перестали с нами общаться. В чем была виновата именно я не понимаю до сих пор.
Отчим относился ко мне хорошо, но у них с мамой родились еще две дочки-погодки. Я все чаще оставалась у бабушки, матери мамы. Она звала меня сиротинушкой, при этом, не переставая напоминать, что мое рождение всегда было ошибкой.
Моя мама: умница, красавица и отличница, связалась с хулиганом и двоечником, который вскружил ей голову. Сломал все планы на запланированное прекрасное будущее и посмел умереть на чужой войне даже не успев жениться и узаконить моё рождение.
И с годами, я видела, мама начинала думать также. Конечно, по-своему она любила меня, все чаще повторяя, как я похожа на отца. И эти слова звучали упреком. Все родственники и знакомые пристально следили за каждым моим шагом, ожидая, когда же я пойду дорогой отца.
И дождались. Зазвонил мобильный телефон. Я отключила его, затем домашний, закрыла дверь и склонилась над унитазом. Меня стало тошнить. Скорее всего, не от травмы головы, а от ненависти к себе. Что я не заметила, где допустила ошибку, как могла оказаться такой глупой и слабой? Упала на самое дно, не сделав ни шага.
Есть не хотелось. Еда провоцировала рвоту. Лишь пила кипяченую воду маленькими глотками. Конечно, в аптеку за выписанными мазями и лекарствами я тоже не пошла.
Нашла на кухне большой флакон с зеленкой, с истекшим сроком годности. Наверное, ей ещё бабушка отчима подкрашивала серую тюль при стирке. Её я лила прямо на голову, не глядя в зеркало, где-то в районе наложенных швов.
Глава 3. Первое свидание
Когда послышался щелчок открывающегося замка, я натянула на голову одеяло и вжалась в стену, ведь ключи были только у мамы и отчима. Одеяло с меня стянули быстро.
Лиза, открой глаза! Что здесь произошло?! Ты знаешь, кто это был? голос Влада Васильева был весьма узнаваем.
Я выглянула из-за его плеча. Но там, кроме двух остальных Горынычей с непроницаемым выражением лиц, больше никого не было.
А где мама?
Её здесь нет, осторожно ответил Влад, всматриваясь в меня. Ты хочешь, чтобы она пришла?
Нет-нет. Как вы дверь открыли? Ключи только у неё.
С твоим замком справится и ребенок, ответил Бесов. Как я понимаю, твои новые друзья приходили забирать назад свои деньги, поняв, что им ничего не светит. Ты им все отдала? Теперь можешь познакомить нас с ними. Это и в твоих интересах тоже.
У меня нет никаких денег! закричала я. И не было. Здесь уже не осталось, где искать!
Всплеск эмоций вызвал новый приступ тошноты. Я забежала в туалет. Рвота желудочным соком не приносила облегчение. Измученная ею за четыре дня, я уже не могла встать с колен.
Все хорошо, успокойся, Влад придержал меня за плечи. Тебе нужно успокоиться. Старайся дышать. Мы ничего плохого тебе не сделаем. Вот так, уже лучше.
Видимо, он был не слишком брезглив. Хотя мою тесную комнату осматривал с удивлением, явно не понимая, как в таком помещении вообще можно жить. Но ничего другого от него ожидать и не приходилось. Ведь он вырос в очень-очень большом достатке.