Ожидание ответа напоминает предсмертную агонию. Вспоминаю всё, что мы вдвоем успели пережить: напряженный разговор с родителями, скептицизм окружения из-за разницы в возрасте, свадьба, которая привлекла слишком много внимания, невероятные свидания.
А каким противоречивым
было наше знакомство. До сих пор вспоминаю с содроганием тот вечер.
Сижу на рецепции отцовской стоматологической клиники и от скуки перебираю бумажки с заметками администратора. Жду пока папа закончит со стерилизацией инструментов, и мы сможем наконец отчалить домой.
Не могу уже вспомнить, где к тому времени подевалась его ассистентка, в обязанности которой входит вся эта стоматологическая рутина. Хотя это и не суть важно.
В клинику внезапно влетают два здоровенных амбала. Игнорируя мои вопросы, они ломятся во все близлежащие двери, проверяют помещения. Хочу вызвать полицию и даже поднимаю рабочий телефон со стола, но передо мной внезапно появляется широкоплечий мужчина в деловом костюме.
Он выглядит внушительно, даже вопреки боли, что время от времени приводит в движение его правую щеку. Напряженный лоб, сведенные к переносице брови, расширенные ноздри, прямые губы и острый подбородок. Он не перестает думать обо всем и сразу, без конца что-то планирует.
Время для него ценный ресурс, он не привык тратить его понапрасну. Он постоянно при деле, отчего возможно, уже и не припомнит время, когда последний раз нормально отдыхал.
Если бы кто-то сказал тогда, что этот дерзкий, прямолинейный, бескомпромиссный мужчина уже через год станет моим мужем, я бы точно покрутила пальцем у виска. Я даже гипотетически не могла представить, что к нему можно испытывать что-то помимо раздражения.
Док на месте? обдав меня ледяным взглядом, мужчина направился прямиком к кабинету папы.
Клиника уже не работает. Ищите врача в другом месте, лепечу громко, стараясь не показывать страха.
Я с острой болью, дерзко произносит тогда еще для меня незнакомец, прежде чем скрыться за дверью отцовского кабинета.
Вот урод, кидаю я ему в спину.
Один из амбалов выхватывает у меня из рук телефон, заставляет положить руки на стол.
У нас есть камеры, мы все равно заявим на вас в полицию.
Из кабинета выглянул папа и взволнованным голосом зовет меня к себе. Схватив сумочку, я без колебаний бегу к нему.
Пап, я не успела нажать экстренную кнопку, еле шевеля губами, шепчу я. Они так неожиданно влетели, что я застыла как статуя.
Не переживай, дочь. Все нормально, похлопав меня по плечу, отец закрывает за нами двери.
Волна дрожи проскальзывает вдоль позвоночника. Незнакомец прожигает во мне дыру. Дергаю плечом, дабы отмахнуться от липкого ощущения.
Хмурюсь, понимая, что папа опять одет в медицинскую форму.
Только не говори, что домой мы больше не торопимся. Мама ждёт нас с ужином.
Мы должны помочь, Элина. Левая шестерка Владислава выглядит паршиво. Да и пульсирующая боль, сама знаешь, плохой признак. Без лечения оставлять зуб никак нельзя.
Мы?
Побудешь моим ассистентом на вечер.
Пап, напоминаю: я у тебя больше не работаю. А значит, если что пойдет не так, этот, киваю в сторону незнакомца, точно натравит на клинику всех собак. Я не хочу в этом участвовать.
Эля, отец протягивает мне упаковку с одноразовым медицинским халатом.
Может просто обезболивающего вколешь, чтобы до утра смог потерпеть? А там пусть к своему доктору за лечением идёт.
Твой отец мой врач, внезапно отзывается со стоматологического кресла незнакомец Владислав. И к слову: на обезболивающие у меня аллергия. Так что твой чудный план лечения, Элина, не менее шикарный повод для судебного иска.
На устах мужчины появляется дерзкая ухмылка. Правда из-за очередного приступа боли, навести должного ужаса на меня она не успевает.
Если поможешь сейчас, я забронирую для тебя и твоей семьи столик в лучшем ресторане столицы. Ужин тоже оплачу, шипит Владислав сквозь зубы. Согласна?
В глазах папы плещется немая мольба. Неохотно ставлю сумку на пол и принимаю протянутый халат.
Пока мою руки, воображение постоянно подбрасывает разные варианты расправы над будущим пациентом. Натягиваю перчатки и иду готовить инструменты.
Все время пока отец кружит с бормашиной над пораженным зубом, незнакомец Владислав прожигает меня взглядом. Излишнее внимание меня нервирует и раздражает. Перекладываю инструменты, делаю записи в мед карте, встаю с разных сторон у кресла, дабы хоть как-то найти угол, где меня не будут преследовать синие глаза незнакомца.
Надо удалять нерв, опустив маску, с сожалением вздыхает отец.
Надо так надо, мычит с открытым ртом пациент.
Без анестезии будет, мягко говоря, неприятно, Владислав.
Делай, кивнув, Владислав громко сглатывает
Внешне он по-прежнему непоколебим и бесстрашен. А вот руки, которые
он без конца сжимает и разжимает, скрывая сильную дрожь, выдают его страх с головой.
Под непробиваемой всемогущей маской прячется обычный человек, который, как и все мы, боится зубной боли.
Сжимаю руку Владислава. Инстинктивно. Пусть он и гад, который не должен врываться куда вздумается просто потому что может себе это позволить, но даже гадам иногда надо помогать.