И если раньше подруга меня грузила нашими разборками с Хлебниковой и нагнетала градус негатива в отношении Исхакова, то теперь полностью переключилась в режим обычной девчонки, которая безудержно трещала лишь о моде, тиктоках и концертах любимых исполнителей, на которые она мечтала сходить летом.
А мне только это и было нужно отвлечься от всего.
Забыться.
Потонуть в рутине, не замечая, как скулит в груди сердце, мечтая о несбыточном.
Да сдался мне твой Летов, фыркнула я, решая, что хватит с этой рыжей дурынды издевательств.
А чего тогда он так пялится на тебя на парах? прищурилась подруга, а я скривилась.
Ты уверена?
Абсолютно! Захар то и дело зыркает на тебя, а еще а блин, ладно, отмахнулась девчонка, но я тут же на нее надавила.
Выкладывай уже.
Короче, они с Тимом будто бы все время тебя обсуждают. Вот.
Я же от звука этого имени только потерянно вздохнула и отвернулась, снова возвращаясь к своим нарядам, проводя ладонью по многочисленным юбкам, платьям и свитерам. И не знала, что тут ответить. Потому что начиная с понедельника, Исхаков старательно делал вид, что меня в принципе не существует в этой системе координат. А когда наши взгляды все-таки сталкивались нечаянно в толпе или на парах, то он тут же недовольно поджимал губы, будто бы ему сунули под нос нечто прокисшее или тухлое.
Тебе, наверное, показалось, Рит, пожала я плечами, скорее всего, Лето смотрит не на меня, а на Стужу и обсуждает со своим закадычным другом, как так незаметно для общества придушить девчонку и прикопать ее где-нибудь в лесополосе.
Я бы ему с этим помогла, мечтательно потянула Плаксина, она реально уже бесит своими идиотскими наскоками в сторону Захара.
Лето первый ее цепляет.
А она ведется! огрызнулась Рита.
Ой, да брось, ты просто ревнуешь его к каждому столбу, фыркнула я.
Однажды мы поженимся, вот увидишь, и все его бабы будут мне завидовать, елейно потянула подруга, а я снова рассмеялась, но почти тут же сникла, понимая, что мы с этой девчонкой в некотором роде похожи как две капли воды.
Рита была слепо влюблена в парня, который ее в упор не видел, не уважал и не ценил. Я же потеряла сон и покой от еще большего мудака. Но кто бы нас вразумил одуматься, да?
Наверное, еще и именно поэтому я до сих пор сохраняла общение с Маргаритой чувствовала родственную душу. Рядом с ней, видя ее слепое обожание к тому, кто был этого недостоин, я хотя бы не чувствовала себя одинокой глупышкой.
Так и жила
Попутно в течение недели подходила к отцу с просьбой передумать насчет переезда в Северную столицу. А получив категорический отказ, подговорила бабулю перед ее отъездом капать на мозг упрямого родителя вместе со мной.
Та, разумеется, согласилась.
И жизнь не казалась мне больше такой сплошь покрытой мраком.
Уже думалось, что Тимофей наконец-то угомонил свое туловище, решив, что за мой счет не удастся повеселиться и самоутвердиться лишний раз. Принял «успокоин», так сказать. А там уж я доучусь как-нибудь этот чертов семестр, перетерплю сердечную ломку, переболею.
А после сессии на все лето укачу к бабушке в Питер, да там и останусь, если почувствую, что в сердце моем все еще прописана любовь на постоянной основе. Или еще лучше: я в городе на Неве новую симпатию встречу и буду ночи напролёт отвязно целоваться под луной, залечивая душевные раны. А там уж и возвращаться не страшно.
И смотреть в глаза прошлому можно будет смело и без страха по новой наступить еще раз на те же грабли.
Так что, план мой был, по сути, прост и незамысловат.
И все бы у меня получилось
Если бы не один черноглазый гад, который неизвестно за какие грехи был послан мне небом, и обстоятельства, что загнали меня в угол. А ведь все начиналось так ладно и складно.
Субботний весенний день. На календаре начало апреля, а за окном солнце светит, птички поют, и температура воздуха прогрелась до рекордных двадцати градусов выше нуля. Я шагала на пары в приподнятом настроении, веря, что все у меня будет в шоколаде.
Иначе ведь и быть не может!
В короткой плиссированной юбке в клетку, белой блузке с галстуком и в легком пиджаке я чувствовала себя так уверенно. Волосы распущены. На губах цветет мечтательная улыбка. Парни привычно сворачивают головы от моей красоты и длинных ног. Кто-то даже свистит и спрашивает:
Хэй, Золотова, твоей маме точно зять не нужен?
Игнорирую застарелую боль, пронзившую меня насквозь, и заставляю себя рассмеяться на этот баянистый вопрос, потому что на институтской парковке замечаю высокую, поджарую фигуру и темный ежик волос.
Черт! Я узнаю его из тысячи
Модельной походкой вышагиваю мимо. Внутренне схлопываюсь, испытывая эту абсурдную и ненавистную мне робость рядом с Исхаковым. Но внешне ничем не даю понять, что сердце вблизи него задыхается и дуреет от тоски.
И зачем-то ликую, когда наши взгляды сталкиваются.
Мой насмешливый.
Его злой.
Всего секунда жалкая пролетает, а меня так обваривает, что, кажется, кожа плавится. И дышать тяжело, потому что легкие стопорятся, отказываясь временно выполнять свое предназначение.
Все тело рядом с ним зависает. Проклятье какое-то, не иначе