А дальше было кино, где мы расселись все на последних двух рядах. С попкорном, со смехом, с бурлящей по венам кровью. И принялись смотреть какую-то зажигательную комедию, под которую едва ли не надорвали свои животы от смеха.
Ладно, кто он? на ухо спросил у меня Даня, а я натянулась в моменте струной.
Кто?
Тот, из-за кого мы снова безудержно веселимся?
Мудак, прошипела я.
Это я уже понял, хмыкнул парень, а я скосила на него глаза и подняла телефон с включенной камерой, фотографируя всю дружную компанию ребят. И тут же сливая все в сеть с задорными смайлами.
Мне больше нечего добавить, пожала я плечами.
Жалко, покачал головой Даня, а я-то думал, что можно будет попытать счастье.
Я же только хмыкнула и покачала головой.
Папа, Дань. Секатор. Яйца. Чик-чирик. Логическую цепочку сам составишь или помочь?
И парень захохотал так громко, что на него тут же зашикали с соседних рядов. А я лишь покачала головой и улыбнулась, когда заметила внимательный взгляд Плаксиной.
Да, детка, запоминай
А запоминать много чего пришлось. После просмотра фильма, ребята вывалили из кинотеатра и никак не хотели расходиться по домам. Там уж, уже не помню кто, предложил сначала зайти в какой-то бар, затем нас занесло в караоке, а после
и вовсе в ночной клуб, в который нас пропустили без фейсконтроля, стоило кому-то из парней лишь засветить корочки.
На этом месте девочки совсем разомлели. А дальше понеслась душа в рай. И молодые сердца, поддавшись искушению ночи, позабыли обо всем, в том числе и про то, что завтра с утра всем нужно на пары. Мы танцевали, смеялись и продолжали отмечать день моего рождения, а я практически потухла, чувствуя внутреннее удовлетворение.
И почти не думала о том, что где-то там, мой враг прикасается к Хлебниковой. Обнимает ее. Целует. Так, как когда-то целовал меня. Стискивает в своих ручищах до хруста косточек и легкого, счастливого писка. И шепчет на ухо всякий романтический бред, заставляя щеки наливаться багрянцем, а кровь в венах вскипать до состояния лавы.
Пофиг! У меня тут прямо по курсу жара!
Вот только, как будто бы чей-то пристальный взгляд бесконечно царапал мне затылок. Снова, снова и снова. Я крутила головой, но никого не замечала. А потом и вовсе решила забить на эту глупость, и вся растворилась в танце, музыке и клубах дыма, стелющегося по полу.
Пока не стало совсем уже поздно, да и отец настойчиво пытался достучаться до меня, чтобы я не делала глупости, пускаясь во все тяжкие, идя на поводу у своей мести. Пришлось подчиниться, а уже ближе к четырем утра все-таки покинуть стены увеселительного заведения.
И уже на выходе почти нос к носу столкнуться со знакомыми темными глазами, полными насмешки, праздного интереса и пафоса. Холодный кивок в мою сторону не заставил себя долго ждать. И большой палец издевательски взлетел вверх. А затем, полные пренебрежения слова, попытались меня ужалить. Да не вышло.
Хорошо погуляла, принцесса? это был Каха Царенов, друг моего злейшего врага. А потому и ответ мой ему был соответствующий.
Улыбнулась. Подмигнула. Гордо проплыла мимо, даже словом его не удостоив.
И ушла в закат.
А утром вместе с Плаксиной пропустила первые три пары, сумев добраться на учебу только к последней четвертой. И то лишь для того, чтобы с торжеством и вызовом взглянуть в глаза своему злейшему врагу.
Выкуси, падла!
Глава 20 Крутое пике
ТимофейГолос Хлебниковой, как надоедливый писк комара, звучал где-то на периферии моего сознания, пока я сам неотступно полировал дверь в лекционник, в который неиссякаемым потоком входили студенты и занимали свои места. Вот только неизменно пунктуальной Золотовой все никак не было видно.
Ну и где же эта блондинистая гадина прохлаждается?
Я лично, прямо ждал, что она сегодня что-нибудь, да отчебучит. Как минимум: притащит на пары ту самую коробку с розами, что я ей подарил, и от души меня ею отметелит. Я был бы рад. Ну или как максимум: сведет очевидное с невероятным и наконец-то сообразит, что то самое черное сердце, которое она так трепетно хранила за рамой зеркала в своей спальне, тоже от меня вестимо.
Мне зачем-то до зуда в костях хотелось, чтобы она узнала, насколько я ее ненавижу. По-черному!
И ее тупые выгибоны тоже. Ее вранье совершенно не к месту. И ее взгляды в мою сторону, полные запредельного превосходства и бесконечной спеси. Я бы многое отдал, чтобы стереть все это из ее бесстыжих глаз и заменить на что-то другое. Раболепное. Покорное. Кроткое.
Зачем мне это всё было нужно? Не знаю
Просто надо. И все.
Вот и вчера я упорно гнул свою линию. Подбирался к Золотовой, словно хищник к своей жертве. И даже не оставлял для себя шансов, что что-то пойдет не так. Знал, что все равно попаду на этот праздник жизни, чего бы мне это не стоило, заранее подготавливая свой подарок. И бурля внутренним нетерпением поскорее добраться уже, глазами своими увидеть, какого это быть в логове кобры.
Но, конечно же, больше всего меня волновало совсем другое
И за мысли эти хотелось самому себе врезать. От души так, чтобы звон в ушах наконец-то хоть как-то привел меня в чувства, а я перестал сам себя закапывать. Но тщетно.