Хорошо же вон как, а!
Хо-ро-шо, я сказал!
А затем как удар с ноги под дых.
Навынос!
И меня словно на адской карусели за секунду раскрутило. Повернулся резко, непроизвольно прижимая руку к груди, и задохнулся слепым узнаванием. А затем как одурманенный двинулся в беснующуюся человеческую гущу, не разбирая дороги.
Перекрыло в моменте!
Потому что именно там и танцевала девушка, которая так напомнила мне ее ту, которую я так хотел сломать. Она была там, в одних лишь коротких джинсовых шортиках, низко сидящих на крутых бедрах, и алом топе от купальника. Ее мокрые светлые волосы в такт провокационным движениям раскачивались из стороны в сторону, гипнотизируя меня. Она самозабвенно отплясывала, оглаживая ладонями свои формы и накручивая восьмерки задницей.
И я все шел, и шел на эту, мигающую в стробоскопах и цветомузыке, картинку.
Мотор за ребрами с каждым моим шагом глох, но почти тут же снова заводился, чтобы с удвоенной силой попытаться проломить грудную клетку. И легкие здорово троили, не в состоянии перекачивать раскаленный воздух, что накалился вокруг меня за краткое мгновение и до предела.
Не может быть
Как я проглядел, что она все-таки пришла сюда?
Почему мне не сказали? Почему не предупредили?
Почему
Последние шаги преодолел едва ли не бегом, а затем резко дернул стройное тело на себя и, не думая более ни о чем, впился в губы блондинки яростным, наполненным ненавистью и злостью, поцелуем. Чувствовал, как внутри меня все рычит и плавится, но остановиться уже не мог.
Даже, если бы от этого зависела моя жизнь.
И только спустя несколько секунд, когда на мой напор ответили и язык коснулся языка, обжигая похотью, до меня наконец-то дошло, что я где-то свернул не туда. И поцелуй кислый. И Золотова будто бы всего лишь фигура из музея Мадам Тюссо. И этому столику больше не наливать.
Однозначно!
Оторвался, за волосы оттягивая от себя девчонку и вглядываясь в черты ее лица.
И капитально так приуныл.
Ну, жесть же!
Нет, она была хорошенькая. Даже милая такая. Но совсем не Она. Совсем, черт побери!
Классно танцуешь, просипел я новой знакомой на ухо.
А ты классно целуешься, ответила девчонка и захихикала, словно дурочка, что я страшно не переваривал. Но я был решительно настроен отыграть этот акт до конца.
Хочешь, я еще покажу, что умею классно делать?
И тут же получил карт-бланш.
Хочу.
Я без промедления схватил девчонку за руку и потащил наверх. Психанул, что она не поспевает за мной на своих невообразимых ходулях и закинул ее к себе на плечо, звонко шлепая по заднице и слыша заливистый смех. Улыбнулся сам, предвкушая то, как меня сейчас отпустит.
Должно! Потому что это была беспроигрышная пилюля.
И вот я уже преодолел последний пролет. Почти зашел в комнату, залитую полумраком, где стояла лишь двухспальная кровать и пара тумбочек, забитых до отказа латексными изделиями номер один. Я почти убежал от своих мыслей
И тут нате.
Приехали. Остановка дерево.
Тим!
Свали, Захар! гаркнул я.
Свалю, кивнул он, добегая до меня в два прыжка по лестничному маршу, а затем сунул мне под нос свой телефон, только вот это тебе покажу и свалю.
Пару секунд ушло у меня на осознание того, что именно я вижу на экране. А когда это случилось, то я едва ли не уронил свою ношу, но почти тут же сам ее с себя ссадил, затолкал в комнату и гаркнул на автопилоте:
Жди!
Захлопнул за девицей дверь и принялся листать снимки один за другим. И с каждой прошедшей секундой зверел все больше и больше.
Пока окончательно не взорвался
Глава 13 Яна на тропе войны
ЯнаПап?
М-м?
Ну, пап? снова трясу я родителя, понимая, что он слабо реагирует на мои поползновения в сторону его спокойного сна.
Ну, чего?
Ну, просыпайся.
Зачем?
Надо!
М-м?
Папа!
не выдерживая промедления более ни минуты, рявкаю я, и отец с кряхтением взвивается на постели, включает прикроватную лампу, глухо бранясь, а затем смотрит на меня сонным взглядом, но с предельным осуждением.
Ну ты чего пристала, дочь? Время видела? Первый час ночи уже!
Но мне до его негодования и дела не было. У меня тут печаль, беда, кручина приключилась. И как бы надо спасать дочь. Без вариантов!
Пап, склонила я голову набок и заискивающе улыбнулась.
Ты белены объелась, что ли?
Ну, пап
Яна, ты меня пугаешь!
Ты меня любишь, пап?
Конечно, я тебя люблю, господи ты, боже мой!
Сильно? проигнорировала я его сердитое рычание.
Очень!
Преочень?
Яна! теперь уже отец поднял голос, и я поняла, что прогрев до максимума закончен, а значит, можно раскачивать родителя, пока он не даст то, что мне было нужно кровь из носу. И он даст! Потому что, во-первых, он меня любит, а, во-вторых, очень хочет спать.
Поехали
Папулечка! Любименький мой, родной, хороший, самый сильный, самый лучший
Яна!
Самый-самый! лепетала я сахарным голоском, складывая руки на груди и блаженно улыбаясь.
Боже, за что мне это все? взмолился родитель и с укором посмотрел в потолок, будто бы мечтая узреть того, кто ниспослал на его седую голову такую кару в виде меня.
Пап!
Ну что?
Мне срочно нужно в ночной клуб.
Куда? прищурился на один глаз отец, а затем хохотнул, но тут же сделался серьезным, как никогда.