Накручивая шарф на шею и накидывая на плечи утепленное пальто, оглянулась на отца, который сурово окликнул меня из кухни.
Яна, а завтрак?
Некогда, пап.
Я тебя подкину.
Тогда ты опоздаешь, сдувая со лба выбившуюся из прически прядку, нахлобучивала я себе на голову шапку.
Ну так и ничего страшного, дочь. Я же начальник, а начальникам
иногда и опоздать не грех, улыбаясь от уха до уха, говорил отец, выходя ко мне с контейнером, очевидно, набитым бутербродами.
А я позволила себе на пару мгновений зависнуть в этом теплом моменте. Вот он мой любимый папочка, подумал обо мне, еды собрал. Ну вот какой еще мужчина будет меня так любить, как этот? Никакой!
Ни слова больше! выхватила я из его рук контейнер и запихала в свою сумку, а затем звонко чмокнула родителя в щеку и припустила на выход. Но едва переступив порог, оглянулась.
Ян?
М-м?
Отлично выглядишь.
Это я знаю, рассмеялась я.
Битые мальчишеские сердца домой не неси.
Не буду, подмигнула я отцу и наконец-то закрыла за собой дверь.
А там уж, не дожидаясь лифта, пулей погнала по лестничным маршам и в метро. Несколько станций с парочкой пересадок и вот я уже на месте запыхавшись, снимала верхнюю одежду в гардеробе и краем уха слушала, как о чем-то спорят между собой Хлебникова и Плаксина.
Золотова, вот ты где! вздрогнула, услышав зычный голос нашего профорга, и закатила глаза. Как славно, что я тебя нашел!
Лёня, нет, отрицательно покачала я головой, ты опять сейчас меня заболтаешь, и я на пару опоздаю.
Я быстро, не унимался парень.
Давай на большой перемене.
Сейчас! давил Лёня.
У тебя есть минута, красноречиво глянула я на наручные часы и приняла вид великомученицы.
Ты у нас в прошлом месяце взяла титул самой красивой второкурсницы. А в прошлом году первокурсницы.
И? выгнула я одну бровь, разглядывая свой идеальный французский маникюр.
Теперь от тебя ждут, что ты заявишься и на «Мисс-институт».
Ну, я даже не знаю. А что, кроме меня, больше кандидаток нет? Мне учиться, вообще-то, надо, ответила я, замечая, как недовольно поджали губы Хлебникова и Плаксина.
Золотова! покачал головой Лёня.
Вон Ритку возьмите. Или Машку, указала я подбородком на подруг.
Ритка с Машкой на «Мисс студенчество» не пробьются и это факт. А вот от тебя любое жюри шеи посворачивает и придёт в восторг, выдал профорг под хмурые и явно недовольные взгляды моих одногруппниц.
Я подумаю, Лёня, отряхнула я с его пиджака невидимую пылинку, ты только больше при Машке и Ритке такую чушь не неси, а то они на тебя порчу наведут. Да, девочки?
Ага, потянули подруги, и мы всем скопом направились на пару, оставив парня стоять и смотреть нам вслед.
А у меня от такого разговора с утра пораньше даже настроение поднялось. Улыбка прям на лице расцвела, и будто бы крылья за спиной расправились. Ну а чего? Я привыкла ко всеобщему вниманию и не собиралась от него открещиваться, вот и на школьном выпускном стала признанной королевой красоты со всех параллелей. Нет, конечно, слава ко мне пришла не сразу. Где-то до седьмого класса я была настоящим гадким утенком: слишком тощая, плоская и худая, с огромными глазищами и губищами, со светлыми бровями и ресницами на бледном, невыразительном лице.
Бр-р-р, такое себе зрелище.
Потом мамы не стало, и я год ходила перманентно опухшая от слез, которые не высыхали на моих глазах даже ночью.
И, ох, сколько же издевательств по поводу собственной внешности я пережила в то время. Открыто со мной никто не конфликтовал из-за отца, но в спину я всегда слышала обидные, режущие до костей прозвища: мумия, кикимора, тень, мышь, губошлёпка, пучеглазая уродина, тухлая доска и мое самое «любимое» мокрица.
А потом одно лето изменило все, и я, как-то очень резко и незаметно для самой себя, превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя. И грудь проклюнулась, и талия появилась. И парни вдруг перестали смеяться надо мной, но я ничего им не забыла. И научилась быть такой же, как все злой, потому что других вокруг себя не видела.
Жизнь меня научила носить с гордостью титул самой обаятельной и привлекательной. Это была моя пуленепробиваемая броня от всех и вся.
Вот только недолго мне улыбаться пришлось. Вид подпирающего стену Захара Летова снова вернул меня с небес на грешную землю, и я вспомнила о том, что он должен был сделать и из-за кого именно.
Решительно направилась к парню, расталкивая себе дорогу через толпу его поклонниц, и сразу перешла к делу.
Ну?
Что? улыбнулся мне одногруппник, вопросительно выгибая одну бровь.
Ты переспал с Кочетковой?
Переспал.
И?
Золотова, ну я же сказал уже тебе, что проблем не будет. Точнее, как? У кого-то будут, у кого-то нет
Я нахмурилась, не понимая, куда именно он клонит, но тут же кивнула, решив, что Летов имеет в виду параллельную группу.
Молодец, хмыкнула я, возьми
с полки пирожок.
А в следующее мгновение прозвенел звонок, и весь поток студентов хлынул в аудиторию, занимая уже привычные места. Так и я уселась за свою парту и достала тетрадь, выводя на полях сегодняшнее число под голос преподавателя, уже входящего в помещение.