Но вспоминаю взгляд мрачных глаз, который скользит по моему лицу, выпирающему животу И сомневаюсь в этом. Это что-то на уровне сердца, души. Ты просто чувствуешь, твой это человек или нет. Я бы никогда не поверила, что Камиль Новак может причинить хоть каплю вреда.
Другим возможно.
Но не мне.
Возможно, это всего лишь иллюзия. Но из-за нее я не верю, что ребенок был от донора. Такой мужчина, как он сильный стоик, жесткий и целеустремленный никогда не станет сентиментальным ради ребенка от донора. Не станет приезжать, оберегать, давать деньги. Это внутреннее чувство, внутренняя уверенность.
Мы всегда проводили время в моей квартире.
Лишь несколько раз выбирались куда-то: один раз он свозил меня за платьем для беременных. Второй погулять в парк. Была такая прекрасная погода, а я с мечтательным видом сказала, что очень хочу в центральный парк, только добираться долго И через минуту уже садилась в его внедорожник.
Он бродил со мной по тропинкам. Скажу честно, мы выглядели, как дочь с отцом, такой была разница в возрасте Он был крупным и казался несокрушимым, как глыба. А я выглядела на двадцать лет, в длинном платье и с выступающим животом.
Мне было неловко: отвлекла важного человека от его дел. Но вместе с тем я была польщена Из них всех только Камиль относился ко мне по-человечески, а не как к прислуге. Возможно, потому Алина сходила с ума
Спасибо за кофе, благодарю я. Но мне пора, Соню скоро забирать с занятий И за помощь тоже.
Вам спасибо, улыбается Мирослав. Все чеки отсылайте мне, я все компенсирую.
Я выхожу на улицу, достаю телефон. Глажу пальцами экран, когда до меня доходит, что это единственный сохранившийся у меня подарок Камиля Нахожу его номер в контактах.
Я его не удалила.
Рука не поднялась, да и нужды не было. Так иногда в адресной книжке сохраняются номера людей, с которыми не говоришь по десять лет.
Палец скользит по экрану и случайно я нажимаю вызов.
Нужно сбросить. Но я медлю.
На глаза наворачиваются слезы, когда я подношу телефон к уху. Показалось, что я услышала гудок!
Механический женский голос возвращает в реальность:
Номер не существует
Смотрю на часы. Мирослав оплатил хороший центр, так что сначала у Сони массаж, плавание, затем психолог и логопед, затем перерыв на обед. Как раз к обеду я подойду.
Успею съездить на кладбище.
Сейчас, после ночного кошмара, откровений Мирослава о семейных тайнах и воспоминаниях мне хочется навестить могилу, на которой я ни разу не была с похорон
Кладбище встречает холодом и пустотой, что сразу же напоминает про сон. Ежусь и захожу за ворота. Странно, но плохих воспоминаний нет. Просто холод и пустота, хотя именно здесь начались мои преждевременные роды.
На ветках кричат вороны.
Вокруг никого. Даже сторожа нет. Но я чувствую себя умиротворенно, здесь так тихо, словно скопился вековой покой. Так и есть, наверное. Это очень старое кладбище.
Камиль похоронен недалеко от выхода.
Вернее, здесь погребен пустой гроб. Байкал забрал себе его тело.
Останавливаюсь перед могилой.
Серый гранит, памятник, черная чугунная ограда. Ни цветов, ни подношений на граните сюда давно никто не приходит. Семье его могила не нужна, друзьям, если они были, тем более Так всегда и бывает. После смерти человека забывают очень быстро. Грустная правда
жизни.
На фотографии он выглядит чужим.
С собой у меня две красные гвоздики, и я кладу их на надгробие.
Это я, Камиль, зачем-то говорю. Если ты меня помнишь.
С ветки с карканьем срываются вороны.
Я вздыхаю.
Не знаю, зачем пришла. Может суеверный страх заставил меня прийти, положить ему цветы и назвать по имени, чтобы больше не снился.
Не снись мне больше, сдавленно прошу я, ощущая, что изнутри давит на грудь.
Я вот-вот заплачу.
Меня это пугает, а я хочу спать покрепче Ради нашей дочери, посомневавшись, говорю я.
Не знаю, что происходит, но больше оставаться я здесь не могу. Меня душат слезы. Я тороплюсь уйти, иду по дорожке быстро, спрятав в рукава кисти, а нос в воротник пальто. Между нами были чувства, просто они не вписывались в привычные рамки. У нас не было близости и признаний, даже флирта толком. Но чувства были, я ощущала их И поняла это только сейчас. И за все эти годы я не оплакала эту утрату.
Иду и горько плачу.
Вместе с запоздалыми, колючими слезами вытекает старая боль. Не такая, как по Соне Она острей, более концентрированная. Только теперь понимаю, как за годы изболелась душа. По мне, Камилю, несбывшемуся, по нашим разрушенным судьбам
Что же ты натворил, Камиль? Что ты сделал со мной?
Я не замечала этой боли очень долго.
Легче не становится. Но я верю, что со временем когда я окончательно попрощаюсь с этой историей, Камилем и прошлым, мне станет легче.
Возвращаюсь чуть раньше, дочь еще у логопеда. Вот и хорошо, приведу в порядок растрепанные мысли после кладбища, и успокоюсь. Сажусь на диван, рассматривая других таких же родителей, которые ждут чад с занятий. Это место для обеспеченных. Я одета хуже всех, и это бросается в глаза.
Мирослав заплатил за Соньку, но не за меня. Хорошо, хоть ей досталось с барского плеча.
Звонит телефон номер незнакомый, но я отвечаю.