Только ли?
Для этого разве нужно звать на встречу? Хотя она могла хотеть лично меня увидеть, чтобы своими глазами оценить, насколько я опасна.
Я хотела поговорить о девочке, признается она.
Даже не смешно.
За все года Сонька ее не интересовала.
Да, ребенка я забирать не стала, вздыхает Алина. Но Камиль ждал ее. Просто так сложились судьбы Передайте от меня это.
Из сумочки появляется небольшой плюшевый медвежонок. Бежевый, с милой улыбкой и розовым бантиком на шее. Она кладет мишку на стол между нами, и неискренне улыбается.
Почему вы сказали Мирославу, что Камиль был бесплоден?
Улыбка вянет.
Потому что это правда. Просто вам не сказали.
Поэтому он так обо мне заботился? резко спрашиваю я. Выбирал для меня витамины, приезжал каждую неделю ко мне, да? Потому что ребенок был от донора? Тогда я хочу знать, кто этот донор!
Извините, это не ваше дело, худые руки хватают сумку. Мне пора.
Это неправда, продолжаю я, но Алина уже встает.
В расстегнутом воротнике, когда она наклоняется, я вижу желтоватый синяк на ключице.
Вы где-то ударились?
Она не отвечает, забирает телефон, забрасывает на плечо сумку и удаляется в сторону выходу, оставив на столе плюшевую игрушку. Беру в руки, мну, ощущая, какой мех густой и мягкий. Очень дорогая игрушка, это на ощупь чувствуется. Но когда я выхожу из кафе после того, как Алина уезжает, швыряю ее в урну. Сонька бы ей обрадовалась Но ничего передавать дочке от этой ведьмы даже не подумаю.
Нужно будет проверить ее соцсети.
Алина странно себя ведет. Может быть, из соцсетей что-то узнаю о ее семейном положении. В целом она еще нестарая женщина, неужели пять лет была вдовой и даже не пыталась строить новые отношения?
Но когда я залезаю в ее соцсети, меня ждет разочарование.
Свою страничку Алина вяло, но вела.
Только на ней мало что изменилось за годы. Всегда одна ни подруг, ни друзей, ни бойфренда. Молчу о постоянном мужчине или замужестве. Исчезли заграничные поездки Светская жизнь исчезла, как класс.
После смерти Камиля она стала затворницей.
Смотрю и не понимаю: как?
Ладно бы она любила мужа и впала в депрессию после его смерти.
Но ничего подобного. Я помню встречу с ней сразу после похорон. По мужу она не проронила ни слезинки. И на лице скорби не было. Она была больше озабочена вопросом, как отделаться от ненужного, навязанного ей мужем ребенка
Что с тобой происходит? бормочу я, листая мрачные фотки Алины.
На них она старается выглядеть умницей и красавицей, но веет от них могильным холодом и какой-то жутью. В жизни Алины что-то сильно неладно после смерти Камиля.
И почему она никуда не ездит? Казалось бы, наоборот свобода,
деньги, развлекайся, путешествуй в свое удовольствие, но она с мужем чаще ездила по курортам и заграницам, чем сейчас
И почему ты везде одна?..
Ни ребенка, ни котенка, как говорят. Ладно, на одном снимке появляется рыженькая мохнатая собачка карманной породы. Но где же друзья, семья, подруги? Не могу поверить, что Алина одна, как сирота казанская живет На некоторых фото даже одежда одна и та же, а я никогда не поверю, что такая женщина будет трижды надевать одно и тоже.
Может, наследство получила не она? И капиталы Камиля прибрал к рукам, например, брат? Я не следила за этим вопросом. Но глядя на фотоссесии Алина в голову приходят мысли, что капиталом управляет не она или дело еще в чем-то
У кого из них ни спроси про наследство обоим не понравится. Брат и вдова решат, что я хочу побороться за капиталы. Прикинув, что к чему, решаю, что безопаснее и проще поинтересоваться у Мирослава.
Скорее скажет правду. Только как ему мой интерес объяснить, чтобы не принял в штыки нужно подумать.
Хотя почему бы не сказать правду?
В следующую встречу, когда будем утрясать детали соглашения, обязательно спрошу.
Глава 8
Няню найти так и не удалось. Не все соглашались работать с особенной девочкой, а остальные просили столько, что до того, как не получу реальные деньги от Мирослава, тратить столько не решусь.
С минуты на минуту должна прийти Варя, чтобы посидеть с Сонькой. Днем я откопировала все документы и сейчас решала, какой оригинал дополнительно взять с собой, чтобы Смолянская на него посмотрела.
Соня рядом тихо шелестела бумажками.
Как ты думаешь, по привычке говорю я, за четыре года привыкнув все вокруг озвучивать для дочки. Что лучше взять? Договор с клиникой или что-то из истории выбрать?
Ма-ма, говорит она одно из тех немногих слов, что ей удаются, и протягивает мне листок.
Один из протоколов обследования.
Что ж, возьму его.
Спасибо, Сонечка.
Убираю его к копиям. Мне страшно, но дочке стараюсь не показывать страх. Она смотрит на меня и в глазах тоска, словно она своим детским умом уже все понимает: свои диагнозы, наше положение и свою судьбу.
Обнимаю Соню, и мы сидим, пока не приходит Варвара.
Ты бы лучше в суд на них подала, вздыхает она. Всю историю я рассказала еще по телефону, когда договаривалась. Они все вместе что-то мутят. Чувствуюсь, вляпались они по уши с тобой и Сонькой, а теперь, после его смерти, пытаются все концы в воду убрать. Давай я тебе адвоката найду?
Не надо, вздрагиваю я.