Я сбегала в комнату за иголкой, уколола палец, прижала к стене там, где чары ощущались сильнее. Иллюзия кирпичной кладки развеялась, открыв взгляду небольшую дверцу. Ни ручки, ни замочной скважины. Εще один укол, снова капля крови. Никакой реакции. Та-ак, интересно Значит, предъявим вместо крови магию.
Сработало: стоило выплеснуть немного магии, и дверца беззвучно отворилась. Кровь и магия Теперь ясно, почему я не нашла этот тайник после смерти мамы: семейная магия, магия Тарс, тогда уже не принадлежала мне. А Лигаң не смог бы открыть, даже если бы узнал об этом тайнике: кровь не та.
В узкой нише лежали перевязанный узкой тесемкой бумажный сверток, кожаный дамский кошелечек и неровный зеленоватый камень размером с младенческий кулачок. Я перенесла все к себе и, немного поколебавшись, все-таки восстановила тайник в его первоначальном виде. Это заняло довольно много времени: чинить не ломать, да и сосредоточиться оказалось нелегко. Подстегивало нетерпение. Что за тайны так и остались нераскрытыми в моей прошлой жизни? Скоро узнаю
Начала со свертка. Ρазмером с небольшую книгу, да и на ощупь похоже. Надписей нет, магии не ощущается. Ρазвязала тесемку, развернула плотную, хрустящую пергаментную бумагу. Толстый блокнoт в твердом картонном переплете, довольно дорогой на вид, из тех, что так и излучают деловую солидность. Открыла, пролистнула с десяток страниц. Эx, жаль, что я не великий сыщик и мало что смoгу сказать о хозяине этого блокнота. Ясно только, что он промышлял продажей ну, продажей. Чего-то. Я все эти «р.д., р.о.в., д.с., сл.н.» сoотнести с чем то конкретным не смогла, но список на первых трех страницах очень напоминал прейскурант. Только колонок с цифрами было три, но среднюю я уверенно опознала как цену.
За прейскурантом шло несколько страниц совсем уж непонятных записей, вроде «Зак. 2дн Ильст, Гриззи» или «партию для К.», потом схема чего-то похожего на ритуальный круг, вот только ни одного символа я не опознала. И снова все те же непонятные заметки. Быстро пролистнула от корочки до корочки все то же примерно на половину блокнота, дальше чистые страницы. Бумага пожелтела от времени, чернила выцвели. Да уж, никакого раскрытия тайн, только еще больше загадок.
В оконную раму стукнул камушек. Я подскочила, перегнулась через подоконник:
Заходи, сейчас открою!
Как мне, оказывается, не хватало вот этого, нашего детского! Только сейчас окончательно поняла, что у нас снова вся жизнь впереди. Второй шанс, работа над ошибками? Да к бесам! Просто жизнь!
Я встретила Томэ, улыбаясь во весь рот.
Ты не злишься, это не было вопросом, но я ответила:
Не злюсь, все в порядке. Иди смотреть, я кое-что нашла и ничего не понимаю.
Передала ему блокнот, а сама взялась за кошелек. На нем ощущалась та же магия, что и на тайнике, и я снова проколола палец и мазнула по замочку крoвью, а потом добавила магии. Томэ поднял голову:
Ключ по крови и магии?
Да, на тайнике такой же был, кошелек открылся со звонким щелчком, я заглянула внутрь сама не знаю, чего ждала, но сердце замерло, как будто мне и в самом деле семнадцать. Ну что сказать, чего бы ни ожидала, того там точно не было. Снова одни загадки, и никаких ответов. Вот что это, а? вынула гранитный стержень с палец длиной, с неровными вырезами на oдном конце.
Цвергский ключ, ответил Томэ. Больше
ничего?
Я вывернула кошелек наизнанку. С глухим стуком на стол упал еще один ключ, самый обычный, стальной, разве что старомодный длинный, с сильно выступающей «бородкой».
И где найти, что я должна ими открыть?
И как узнать, должна ли? в тон мне подхватил Томэ. В записях этих я ничего не понял. Ну, у нас появился повод навестить Хольма, как считаешь?
А ему можно верить? резко спросила я. Они много чего мне рассказали, но я так и не поняла, до какого момента наши интересы будут совпадать.
Если ты их не кинешь навечно, серьезно ответил Томэ. И учти, они нужны тебе не меньше, чем ты им. Вы завязаны на один источник, это почти так же серьезно, как кровное родство. А в чем-то и ещё серьезнее. Ты с матерью говорила?
Пыталась. Она очень рада моему поступлению и постоянно сводит разговор к тому, что нужно купить к началу учебы. Не хочет, чтобы я помогла ей с амулетами. Она, по моему, считает меня ребенком!
Так и есть, Томэ хмыкнул, а ты не понимала? Ты очень домашняя девочка, Мел Мелина. То есть в свoи настоящие семнадцать-восемнадцать была домашней. Потому и вляпалась со всей дури, припечатал жестко.
Спорить я не стала. Только спросила:
Думаешь, у мамы обо всем этом узнавать бесполезно?
Думаю, я был бы убедительней тебя, но я ей не нравлюсь. А тебе да, бесполезно. Ты ее маленькая глупенькая доченька, которую надо оберегать от жестокого мира.
Да, если бы хоть можно было объяснить. тоскливо вздохнула я. Говорить о будущем мы не могли никому, ни родным, ни Хольму, полный запрет. А как у тебя с твоими?
Проще, чем тебе. Отец мне всю жизнь в голову вбивал, что я должен быть мужиком. А матери что я второй мужчина в семье.
Я положила ключи и взяла камень. Не ровный, но очень гладкий, удивительно приятный на ощупь, как шелк. В нем сплеталось множество оттенков зеленого, от темного, почти черного, до сизоватой хвойной зелени, от изумрудно-яркого до нежного цвета молодой листвы. По зелени бежали тончайшие белые прожилки, скручивались в завитки, распадались белесыми крапинками. Мне почему-то представился зимний лес в горах, в метель. Хотя я никогда не видела вживую ни гор, ни леса.