Не повезло: Астар успела первая. Окрутила, привязала к себе и начала расчетливо использовать, выкачивая желанные эмоции истериками, капризами и скандалами. То бросала его, то снова возвращалась, обижалась, играя на чувстве вины. Наблюдая за тем, как Равендорф увозит ее, подвыпившую, с вечеринки, как заботливо пристегивает в своей машине, пропуская мимо ушей ее возмущенные вопли и оскорбления, Наама втайне завидовала. Ей тоже хотелось настолько терпеливого, внимательного и привлекательного любовника.
Стала бы она такой же, как Астар, поведи себя Андрос иначе? Этого он боялся?
Слишком поздно искать ответы. Сейчас рядом с ди Небиросом Наама ощущала только заставляющий цепенеть страх и желание спрятаться, скрыться. Даже ненависть потухла
ни огня, ни углей. Серый пепел.
Наама Белоснежная кожа, на которой так красиво смотрятся засосы и следы от плети. Черная волна волос, бирюзовые глаза, раньше полные жгучей ненависти, а сейчас опаски. Алые губы, всегда скривленные в недовольной или высокомерной усмешке. Тонкая талия, манящая упругая грудь как раз по его руке. Грация и нрав дикой кошки.
Он пытался снова и снова. По-хорошему и по-плохому. Брал штурмом крепость ее души, прорывался сквозь ее нелюбовь, отвращение, ярость.
Она должна принадлежать ему! Она его. Его женщина, его собственность, его наваждение и одержимость.
А Наама словно смеялась. Ускользала, отвергала снова и снова. Близко и далеко. Покорная и недоступная.
Первые месяцы после попытки суицида он сдерживал себя. Проводил рядом с ней тяжелые вечера полные недосказанности и вожделения. Между его отрывистыми репликами и ее робкими ответами тянулись паузы, за которыми стояло слишком много. Андрос втягивал ее манящий запах и чувствовал, как сходит с ума от желания, одного ее присутствия. Наама чувствовала это, пугалась и отшатывалась, доводя своим страхом до бешенства, до неистового желания схватить ее, швырнуть на кровать и взять, как раньше.
Но шрам на тонкой шее чуть повыше ошейника напоминал о том, что она сделала с собой, и отрезвлял лучше любых слов и слезных просьб. Демон ещё помнил невозможный ужас, когда увидел свою женщину лежащей на полу в белом, залитом кровью платье.
Те пять дней, которые она провела между жизнью и смертью, он тоже не жил. Не спал, не чувствовал вкуса пищи. Равнодушно принял известие о беременности Лайлы.
Запоздалое раскаяние и страх потерять ненавистную и любимую женщину когтями терзали изнутри. И бессонными ночами сидя у постели своей рабыни могущественный глава клана ди Небирос готов был выть от тоски.
Ничто не было важным кроме нее. Отравила все вокруг, проникла в каждую мысль, наполнила собой. Но избавиться от нее немыслимо, невозможно.
Наама.
Глава 8
Страх, заставлявший цепенеть в его присутствии, не прошел до конца, скорее свернулся, затаился где-то внутри. Демоница помнила о последствиях, поэтому не позволяла себе оскорблений. Молчать в ответ на прямые вопросы она тоже не решалась. Вовлекаясь волей-неволей в разговор, Наама с удивлением обнаружила, что ее хозяин умеет не только приказывать и рычать.
Когда она вела себя почтительно, не дерзила и не пыталась ударить его побольнее словами, он тоже был мягок с ней. Но эта мягкость простиралась точно до границ отмеренных демоном. Стоило нарушить их, как лицо Андроса каменело, а в низком голосе появлялись знакомые рычащие нотки.
Это был знак. Сигнал, что лучше сдать, пойти на попятный. Прежняя Наама не прислушалась бы к нему. Но новая, родившаяся в разгромленной комнате на залитом кровью полу, слишком боялась прямых столкновений и ценила хрупкий непрочный мир. По молчаливому соглашению между ними Андрос не давил слишком сильно, а Наама подчинялась его требованиям.
Они гуляли в саду. Обедали и ужинали в столовой вместе. Когда в Грейторн Холл прибывали гости, Наама встречала их, выполняя обязанности хозяйки. Вовлекала в разговор, составляла компанию за партией в вист или бильярд, не рискуя при этом блистать, оттягивая на себя все внимание, как было раньше. И по первому сигналу со стороны хозяина уходила, оставляя мужчин вести скучные деловые разговоры. Послушно и молча без капризов, без обид.
Почти идиллия.
Требования ди Небироса включали прикосновения. Когда откидывал в сторону волну черных волос, чтобы застегнуть свой новый подарок бриллиантовое колье. Или обнимал за плечи на прогулке под предлогом защиты от вечерней прохлады.
В такие минуты она почти физически чувствовала исходящее от демона яростное тоскливое желание. Первое время Наама пугалась и замирала от ужаса. Хозяина это злило, а его злость пугала ее ещё сильнее.
Но шло время, память о его жестокости истиралась. Она уже не вздрагивала и не каменела всем телом, почувствовав, как Андрос берет ее за руку. Или проводит медленно кончиками пальцев от запястья к ямке на сгибе локтя.
Он приручал ее. Приучал исподволь, постепенно к себе,
своему присутствию, к тому, что ему дозволено прикасаться, трогать. Приучал к послушанию. Порой в душе просыпалась прежняя Наама, и тогда ей хотелось взбрыкнуть, но останавливала память об уроках прошлого и страх снова начать войну.