Наама подавилась криком.
Она была узкой. Просто невероятно узкой и горячей. Андрос выдохнул сквозь зубы и двинулся, погружаясь глубже в напряженное, словно закрученная до предела пружина, тело.
Расслабься, посоветовал, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от наслаждения. Будет не так больно.
Она не послушалась, а возможно не услышала его слов за собственным плачем, но ему же было все равно. Ощущения от тугой пульсирующей плоти вокруг члена были фантастическими, непередаваемыми. Он резко выдохнул и вдвинулся до упора, тараня беззащитное тело. Вжался бедрами в горящие после экзекуции ягодицы. Замер на несколько мгновений, давая ей возможность привыкнуть к его размеру и наслаждаясь полной и совершенной властью над ней.
А потом задвигался все более резко, ускоряя темп и теряя контроль над собой. Ее боль, беспомощность, чувство собственного господства опьяняли. Захотелось упрочить эту власть, сделать ее абсолютной. Повинуясь этому желанию, демон положил руку на низ живота пленницы и принялся поглаживать и пощипывать скользкую горошину между ног.
Изменившийся ритм дыхания Наамы и затихающие всхлипы подсказали, что он на верном пути. Экстазон все ещё действовал, делая тело и сознание демоницы невероятно податливым для любых чувственных воздействий. Второй рукой Андрос приобнял ее, положив ладонь на грудь. Съежившийся сосок под пальцами походил на горячий камушек.
И одурманенная наркотиком жертва не устояла. В ее стонах и криках теперь слышалась не боль, но страсть. И она сама чуть подавалась назад, насаживаясь на его напряженную плоть. Доступная, униженная, полностью покорная его воле.
Наама застонала по особому, низко и сладострастно, как стонала всегда перед тем, как кончить. Плоть, обнимавшая его член, запульсировала, сладко сжалась, и Андрос не сдержался.
Ты! Моя! Вещь! прорычал он, изливаясь.
Демоница протяжно всхлипнула и обвисла на путах.
Глава 7
Но Андрос не ушел. Только вышел ненадолго, а затем вернулся и склонился над ней.
Нет! демоница встрепенулась и забилась в его руках, словно пойманная птица.
Апатия ушла, в душе вспыхнул ужас при мысли, что сейчас все повториться. Уйти, вырваться уползти
Наама, хватит. Я только смажу следы от плети, чтобы не так болели.
Нет! кричала она в ужасе, вырываясь из его рук. Не трогайте меня! Пожалуйста! Умоляю!
Паника, зазвучавшая в ее голосе так поразила его, что он даже не обратил внимание на то, что демоница впервые обратилась уважительно, как подобало к хозяину. Он взял женщину за плечи, чуть встряхнул, вглядываясь в залитое слезами опустошенное лицо. Бирюзовые глаза, когда то сиявшие насмешливым превосходством, сейчас полнились ужасом. От мучительного жгущего изнутри чувства вины у Андроса перехватило дыхание.
Он хотел подчинить, сломать проклятую гордячку. Но женщина в его руках не была Наамой ди Вине некоронованной королевой. Желанной, недоступной, полной достоинства. Просто обезумевшее от животного ужаса тело.
Наама!
Андрос все же упустил ее. Она вырвалась и поползла по кровати, всхлипывая. Он настиг ее, обнял обнаженное дрожащее тело, прижал к себе, погладил по исхлестанным плечам, ягодицам. Наама сопротивлялась неумело, бестолково словно разом забыла науку убийцы.
Нет, нет, бормотали искусанные губы. Пожалуйста, не надо. Не трогайте меня! Я не хочу!
Он пытался ее утешить, но она только вырывалась и плакала, а стоило выпустить, как пыталась уползти. Пришлось снова связать ее, чтобы смазать иссеченную плетью кожу регенерирующей мазью.
Мне жаль, сказал он, снимая путы после завершения лечения. Кажется, я был слишком жесток. Но ты довела меня, при воспоминании о ее словах,
своей глупой надежде и о том, как ловко она им манипулировала, играя на жажде любви, в душе снова вспыхнула горечь и злость. Не дерзи тому, кто держит в руках твою жизнь.
Он еще постоял над съежившейся обнаженной женщиной, чувствуя себя неуместно и глупо со своими нравоучениями. То, что происходило между ним и Наамой часто напоминало соперничество. Игру, в которой каждый старался возобладать над волей другого. Но с этой сломленной униженной рабыней невозможно было играть. Она вызывала только вину и жалость.
На мгновение его душу сжал страх, что это с ней навсегда, что Наама уже не подарит ему ни дерзких слов, ни непокорного взгляда. Что сделав это он навсегда лишил себя надежды однажды вырвать из нее лаской или силой признание, которое жаждал услышать больше всего на свете.
Наама, он положил руку ей на плечо. Демоница вздрогнула и закаменела от его прикосновения. Андрос до крови прокусил губу, не чувствуя боли. Вина и ощущение сделанной ошибки были сильнее.
Пришлю доктора, он осмотрит тебя. Но я уверен: все в порядке. Следы от плети сойдут через пару дней.
Он же не навредил ей! Не искалечил, хотя и мог, даже порол не слишком сильно. По меркам демонов можно сказать, что он был нежным. Так отчего же она хнычет и смотрит с ужасом, словно он расчленил и съел младенца у нее на глазах?! Куда делся тот дерзкий огонек в раскосых глазах, который всегда дразнил и манил его?