Пончик забирает бутыли с растворами и отправляет девушку за заключением. Подходит ближе ко мне. Жадно разглядываю из-под опущенных ресниц.
Бледная, схуднувшая, с синяками под глазами и искусанными губами. И глаза красные от слёз. Но чертовски собранная, строгая и деловая. Не подаю виду, что очнулся. Просто наблюдаю. Рано ещё. Не насладился я ею в этом жёлтом платье.
Пончик шепчет что-то, по руке гладит. Быстро фиксирует. С первого раза находит вену. Недрогнувшей рукой ставит мне капельницы. Бабочку специальную убрали, чтобы дать венам отдохнуть.
Волосы падают мне на плечо. Глубоко вдыхаю её запах. От неё пахнет морозом с улицы и чем-то сладким, домашним. Прикрываю глаза, наслаждаясь близостью.
Вот, Таня заходит и протягивает снимки вместе с остальной частью истории моей болезни. Да, там чтива много, Толстой со своей «Войной и Миром» отдыхает.
Трещина без смещения читает Пончик, хорошо. А невролог как часто заходит?
Каждое утро при обходе.
В карте не отмечено. Внесите, пожалуйста, все данные.
Паулина продолжает распекать дежурную. Та в ответ что-то лепечет. Оправдывается. Но моей училке не нужны оправдания. Она их даже не слушает.
Листает снимки, хмуро проверяет назначения и сосредоточенно изучает заключения врачей. Любая комиссия Минздрава позавидует дотошности Пончика.
Фигура, очерченная облегающим платьем, мелькает то у тумбочки, то у капельницы, то у двери, куда она буквально загнала бедную медсестру. Жёсткий, но тихий тон, жесты, походка. Всё отточено. И, честно говоря, просто так лежать и смотреть на эту сцену без смеха невозможно.
Ворвалась и командует медперсоналом, словно эта её кафедра в университете. И вместо раздражения я наслаждаюсь её активностью.
Выдохшись, Пончик откладывает стопку документов на стол. Открывает бутылку воды. Поправляет салфетки и валяющиеся приборы.
Теперь уже не скрываясь любуюсь. На локтях приподнимаюсь и киваю Тане. Медсестра поспешно выскальзывает за дверь, спасаясь бегством. Паулина замирает ко мне спиной. Плечи трясутся едва-едва. Плачет опять. Держалась же.
Может, лучше ещё одну капельницу мне поставишь? хриплю, вздрагивает и разворачивается.
Если нужно, поставлю, кивает, напряжённо и жадно смотря на меня. Делает маленький шаг. У тебя расписано лечение по часам. Лучшие врачи города задействованы. Слава богу тараторит, медленно подбираясь всё ближе и ближе. Будто по
минному полю ходит, боясь чего-то. Меня, что ли? Бровь выгибаю. А медсёстры карту правильно заполнить не могут
Наконец Паулина добирается до койки и останавливается. Нерешительно мнёт пальцы и губу закусывает.
Протягиваю руку. Женщина вкладывает дрожащие пальцы в ладонь. Тяну несильно на себя, двигаясь к краю.
Прости, Вадим Я такая дура, выдыхает устало и безропотно ложится рядом.
Это точно, Пончик, усмехаюсь, обнимая её.
Она ответно обнимает за торс. Носом холодным в грудь утыкается. Глаза закрываю, улыбаюсь умиротворённо. И привычно тихо, но твёрдо шепчу:
Спи.
Ранний рассвет едва пробивается сквозь жалюзи. Я уже не сплю. Лежу, рассматривая спящую в моих объятьях женщину. Ресницы пушистые подрагивают. Она теснее жмётся, бормочет во сне что-то. Не расслышать.
Дверь палаты тихо открывается, и заглядывает Таня. Замирает, столкнувшись с моим взглядом.
Чего остановилась? шепчу строго.
Я.. капельницу, и машет флаконами.
Ставь, только тихо, хмыкаю.
Медсестра быстро подходит. Вытягиваю руку, на которой как раз и примостилась мой Пончик.
Я сюда поставлю, показывает на тыльную сторону ладони, где вены выпуклые торчат. Удобнее будет.
Киваю. Танюша краснеет немного и улыбается. Прикольная девчонка. Молодая совсем, может, одного возраста с Алинкой. Я уже её как сестрёнку воспринимаю, хотя у неё вроде уже и сын есть.
Жена у вас, Вадим Дмитриевич, настоящий тюремщик, шепчет девушка, закончив с моими венами.
Жена тяну задумчиво и улыбаюсь сам себе.
Возможно, во мне сейчас говорит повреждённый мозг. Но отторжения факт женитьбы не вызывает. Даже больше, я уже представляю себя мужем Пончика. Всё же не зря в первый же день нашей встречи заметил, что с ней хочется жизнь прожить. И, пожалуй, я так и сделаю. Чтобы больше не бегала от меня, Лань горная.
Ты права, она такая, хмыкаю я. По смене передай, пусть с обходами своими повременят до обеда примерно.
Но как же чуть повышает голос медсестра. Вдруг чего
Если мне станет хуже, жена всех на уши поставит, перебиваю, шикнув.
Таня сдавленно хихикает, бросая взгляд на спящую женщину, и, понятливо кивнув, выскальзывает из палаты.
Глава 17. Паулина
Пациент: Воронцов Вадим Дмитриевич. Тридцать пять лет. Честно говоря, думала, он моложе. Так что разница в возрасте не шибко большая. Что меня обрадовало. А дальше одни расстройства пошли.
Травмы брюшной полости, переломы ребер и голеностопа. И трещина затылочной части черепа. Это я пропустила мелкие ушибы, ссадины и растяжения. Самое страшное, конечно, голова.
Я немного увлеклась, почувствовала себя в своей клинике. И совершенно забыла, что здесь на птичьих правах. Проснется пациент и пошлет меня. Или явится дежурный врач и тоже пошлет меня. В любом случае исход один, но пока он не наступил, пользуюсь возможностью.