Она пытается выбраться из моих рук и встать, а я не спешу ее отпускать. Как заклинило. Бережно сжимаю в объятиях хрупкое тело, всматриваюсь в покрасневшее от слез и мороза лицо, ловлю ее растерянный, заплаканный взгляд.
Хм, кто? недоуменно переспрашиваю. Какой медведь?
Настя вспыхивает еще ярче, становится почти багровой, и ее миловидное личико забавно контрастирует с белоснежными волосами, разметавшимися по плечам. Длинные шелковистые пряди спускаются мне на грудь и шею, бьют по щекам и щекочут кожу, когда девушка делает очередную попытку вырваться.
Пустите, а? не выдержав, строго командует она, а сама дрожит, как пушинка на ветру.
Лазурные глаза округляются, превращаясь в два огромных озера утонуть можно. Что я и делаю.
Незабудка. Нежная, но стойкая.
Вспоминаю, с какой отвагой она нападала на меня в квартире, защищая своего урода. Боевая, отчаянная, хоть и такая воздушная на вид. Говорят, женщина на корабле к беде, но с такой я бы смело в девятибалльный шторм в море вышел. Не бросит, не предаст. Останется рядом до конца.
Но лучше, чтобы она ждала дома. С детьми. К такой я бы вернулся с самого тяжелого задания. Да что там! С того света бы обратно прилетел.
Замерзла? беспокойно уточняю, когда ее дрожь перерастает в надрывные всхлипы. Не бойся меня, прошу и убираю руки.
Выставляю ладони перед собой, показывая испуганной Насте, что больше не держу ее. Жестами обещаю не трогать. Однако слегка касаюсь тонкой талии, а потом аккуратно подталкиваю ее под попу, когда она неуклюже слезает с меня. Мгновенно получаю по рукам, но при этом улыбаюсь, как умалишенный.
Настюха! противно скрипит где-то поблизости, в то время как я отряхиваюсь от налипшего снега. Бросив все, принимаю боевую стойку.
Инстинктивно хватаю Настю за локоть и задвигаю ее за спину, прикрывая собой. Только потом ищу источник мерзкого звука. Нахмурившись, наблюдаю, как из подъезда вываливается тело в домашних штанах и куртке, накинутой поверх футболки. Оно неуверенно ковыляет по заснеженному двору, плюется и ругается себе под нос.
Повздорили? бросаю, не оборачиваясь.
Угу, бубнит Настя, упираясь ладошками мне в поясницу и нервно ковыряя нежными пальчиками грубую ткань пальто. Подтянувшись на носочки, она украдкой выглядывает из-за моего плеча и тут же прячется обратно, как мышонок в норку.
Домой к нему хочешь? уточняю, не упуская горе-муженька из поля зрения. Закурив по пути, он осматривается в поисках сбежавшей жены
Нет! упрямо вскрикивает девушка, вызывая у меня улыбку. Мелкая она, но воинственная. Судя по тону, настроена решительно. Правда, звонким голосом привлекает к себе внимание утырка. Ой!
Тише-тише, ловлю ее за руку, когда она в панике пытается сбежать. Вкладываю брелок в ледяную ладонь. Тогда иди в машину, заодно согреешься Давай шустрее, подгоняю ее и, чтобы не сомневалась, четко чеканю: Доверяй мне!
Настя вздрагивает, вытягивается по струнке, но слушается. За секунду скрывается в моем автомобиле, блокируя замки изнутри.
Вот и умничка, одобрительно выдыхаю.
Наверное, с такими домашними цветочками следует обращаться поласковее, но я не умею. Телячьи нежности не для меня. Другое дело спасти, защитить и обеспечить даме безопасность. Это без проблем и с радостью.
Эй, мужик, опять ты? бесцеремонно зовет меня ее супруг. У нас семейная ссора. Бабу мне мою отдай, бьет рукой по капоту, и Настя панически вжимается в кресло.
Жестом посылаю ей сигнал, чтобы она не переживала. Разумеется, она его не распознает, но интуитивно расслабляется. Посылает мне вымученную улыбку, от которой что-то дергается в груди, и в этот момент я понимаю, что заберу ее, несмотря ни на что. Покосившись на извергающего маты шимпанзе, я становлюсь между ним и пассажирской дверцей.
Если я не ошибаюсь, вы Валентин? спокойно произношу, разминая кулаки. Бабы нет. Есть девушка, которая к вам возвращаться не желает. Я доступно объясняю?
Ты чо? Настюха! снова нападает на нее, а меня будто игнорирует. Слюнтяй, он специально выбирает более слабое звено.
Значит, недоступно, безэмоционально роняю и легким движением заламываю ему руку, которую он посмел протянуть к двери.
У-у-у, воет он на весь двор.
Выкручиваю до предела, гораздо сильнее, чем было в квартире. Стоит чуть нажать и я обеспечу ему вывих или перелом. Плевать, что позже меня могут привлечь за это. Осторожность отступает, когда речь идет о Насте. Она беременна, и даже если не от меня я все равно ее уже не оставлю. Не могу бросить в беде.
Я заяву на тебя подам, угрожает мне Валенок, повизгивая от боли. У-у-у, тянет еще громче, когда я все-таки надавливаю на его локоть до хруста.
А я братков на тебя натравлю. Жди завтра гостей, цежу на полном серьезе и чувствую, как этот трус напрягается и прекращает сопротивляться.
Бандит, что ли?
Разве по мне не видно? хмыкаю, сдерживая смешок.
Не следует ему знать, кто я на самом деле. Слишком уязвимое у меня положение на берегу. В идеале, я должен блюсти честь мундира, а не таскать чужих пьяных мужей по темным подворотням. Но в жизни не все происходит по уставу.