Но следом же накатывала правдивая боль ребёнка это не вернёт.
Не вернёт и все тут.
Свекрови я не стала ничего говорить. А она и не спрашивала, и если Матвей уверен в том, что у него есть малыш, значит он все узнал от матери.
Зачем-то, чисто из подтверждения собственных мыслей, я тихо спросила:
Когда ты узнал про ребёнке? мои губы дрожали, а пальцы сминали полу пальто так, что на шерсти оставались полосы.
Тебя действительно только это интересует? зло бросил Матвей и отвернулся к окну. Ему всегда шло вот такое поведение, слишком серьёзное и строгое, он тогда играл новыми красками, и в то же время как улыбка делала его похожим на весельчака, душу любой компании.
Но меня действительно только это интересовало, потому что больше ничего не имело значения в контексте того, что я потеряла малыша.
Ещё интересует, просто так купил компанию или с целью какой-то тихо ответила и бросила своё пальто. Убрала руки в подмышки. Ладони были ледяными.
А то ты не знаешь, что цель любого бизнеса это деньги, фыркнул Матвей и поджал губы. Я засмотрелась на точеный профиль, на чёткие и привлекательные черты лица. С годами Матвей стал только мужественнее. Я никогда не считал тебя глупой, так что
Это просто бизнес, закончила я за него, понимая, что мое появление на корпоративе для мужа тоже было неожиданностью.
Да я искал тебя сквозь зубы сказал Матвей. Потому что мой ребёнок не может расти безотцовщиной. Моя плоть и кровь не должна жить в какой-то халупе, не иметь нормального образования, все время переживать нехватку в чём-то
Я не знала, как остановить Матвея, не знала, как сказать ему, что я не смогла сохранить ребёнка, что все это оказалось излишне сложно для меня одной, что нашего малыша никогда и не было.
Я приоткрывала рот, чтобы объяснить это все Матвею, но язык онемел.
И если бы у матери было побольше мозгов, а не настолько длинный язык Матвей поправил пальто, опустил руку в карман и вытащил сигареты. Многозначительно посмотрел на меня. Но за два года я уже привыкла к мысли, что Матвей не мой муж и поэтому он волен делать все что хочет.
Даже курить в присутствии меня.
И как ее длинный язык помог тебе? спросила я о особо неинтересном, ведь просто не могла говорить о важном. О ребёнке.
Матвей долго смотрел на пачку сигарет в своей ладони, словно взвешивая как лучше сейчас поступить и в итоге бросил ее между нами на сиденье.
Просто. Оказалась моя младшая сестра была в курсе всего, Матвей пожал плечами. И в скандале со своим мужем призналась, что надо как Ульяна уехать и увезти малыша. Ну и все Зять мне это передал. Единственный кто понимал насколько мне важен ребёнок.
Я усмехнулась. Ох, милая импульсивная золовка, маленькая девочка Вера. Никогда ты не умела держать язык за зубами.
Машина остановилась возле многоэтажного здания. Панорамные окна и с другой стороны вид на реку. Одна из самых престижных гостиниц города. Матвей обошёл авто и открыл мне дверь.
Я понимала, что захожу в клетку со зверем, что хожу на острие, но надо закончить этот разговор. Закончить и разойтись окончательно. С подписанием заявления на развод.
Светлый огромный холл и милая улыбчивая девочка администратор, которая отдала ключи от номера. Внутри сразу встали воспоминания, как мы с Матвеем так иногда сбегали из жизни. Просто на выходные снимали номер в гостинице, из которого и не выходили. Были только вдвоём. Открытые друг другу и обнаженные. Иногда, чтобы совсем пропасть для мира, мы уезжали в другие города, развлекались, так путешествуя по округе, когда отпуск и не светил Матвею.
Я помнила, как один раз, спустя шесть часов в дороге мы зашли в номер и вместо того, чтобы упасть без сил, накинулись друг на друга. Матвей задирал мою тонкую кофту, стягивал ее. Я впивалась в его губы, терлась о щетину его как ласковая кошка и все это было ещё в прихожей.
Сейчас же мы стояли на расстоянии вытянутой руки в лифте. И дверь номера открылась с глухим щелчком. В нос ударил аромат чистого постельного белья и почему-то холодного воздуха с реки. Я прошла в центр гостиной, задела пальцами гладкую мебель: комод у левой стены, стулья возле стола, светильники на гнутых ножках.
Я обернулась к Матвею. Поймала его задумчивый взгляд. И хриплое:
Раздевайся, и это муж имел ввиду не про пальто.
Глава 6
Муж медленно стянул с плеч своё пальто, небрежно кинул его на спинку кресла, что стояло при входе. Пиджак. Его Матвей расстегивал медленно словно красовался передо мной. Показывал какой он нереальный. Что его никак не изменили эти два года.
А меня изменили. На мне везде были шрамы. Невидимые обычным глазом. Шрамы, которые саднили на моем сердце. И от этого внешне я тоже менялась. Становилась более низкой, потому что отвыкла держать голову высоко, испортилась осанка, когда все время смотришь под ноги, стараясь не сталкиваться с людьми взглядом. Я стала не такой тонкой и звонкой. Беременность пусть и короткая, гормоны, сделали фигуру более округлой, косточки бёдер скрылись. Подтянутый с кубиками живот стал более мягким, чувствительным. И да, низ его украшал уже реальный шрам. Сейчас поблекший, но навсегда отпечатавшейся на душе.