А я, как парализованная от его слов стою. От губ.
Душа в клочья.
У него телефон вибрирует. Знает, кто звонит, не смотрит. Выдыхает только:
Хорошо тут с тобой. Жаль, пора мне.
Глаза вскидываю в синий омут, а он поясняет:
Ещё одна речь, на этот раз для выпускников, кивает за баннер, но, похоже, у тебя дела.
Отстраняется, но я пальцами впиваюсь в лацканы пиджака. Удивился. Кажется, мне в ладонь сердце стукнуло.
Они сказали, что волосы мне обрежут, сквозь зубы цежу.
Будешь послушной, так и быть, подарю парик.
Придурок. И на что я надеялась?
Сжимаю кулаки и, что есть сил, по груди ударяю. И пусть не пробью! Зато знать будет, как сильно мне ненавистен. Прочувствует.
Парень назад отшагивает. По своей воле, естественно. Толку от моих размахов никакого.
Если только царапаться
Дима подходит к массивной двустворчатой двери. Ручку вниз тянет. И та поддаётся!
Все замки будут устанавливать завтра, увеличивает щель и руку в пригласительном жесте протягивает, я досчитаю до десяти и уйду.
Нет, постой, как мне выйти?..
Раз, два, три, четыре, вообще не старается растянуть время, отчеканивает нещадно дальше.
На счёт "девять" срываюсь с места и заныриваю в неизвестность.
Коридор тëмный, пустой. Столкновение подошвы с напольными плитами разносится гулким эхом. Но не только звук выдаëт моë положение.
Следы
На бегу оборачиваюсь и вижу пятнистую дорожку. Густая вязь, кусками налипшая к кедам, теперь отваливается с каждым ударом об пол. Будто стрелочка за мной тянется с надписью «Туда побежала».
Вон она! отражают стены.
Толкаюсь в ближайшую дверь. Тесный кабинет, решётки на вытянутых окнах.
Только время теряю!
Стаскиваю кеды и к груди прижимаю. Дальше бегу без них. Так тише и незаметнее. Фланелевый жилет, рубашка белая, всё и так в грязных каплях, теперь ещё в земляных разводах.
От скорости слëзы разлетаются к вискам. В груди горит. Бок начинает поднывать невыносимо.
Конца и края извилистому коридору не видно.
Морковочка! мерзкая хохотня где-то далеко, но спиной чувствую взгляды.
Кидаюсь к пожарному выходу.
Уже успела обрадоваться, но наружу нет выхода! Заперто!
Лестница вверх, на второй этаж, и вниз, в подвал.
Выбираю вверх. Кому в здравом уме придёт в тëмное подземелье без света спускаться? Но на пол пути жалею уже о своём выборе. Внизу бы точно не искали.
Хлопковые гольфы скользят по керамограниту.
Забегаю в коридор второго этажа. Лёгкие выплюнуть хочется.
Не могу больше!
Ближайшую дверь плечом толкаю, настежь распахиваю. Вваливаюсь, чуть не падая.
Ой, с губ срывается.
Передо мной за большим мольбертом парень стоит, в школьных брюках, рубашке, а пиджак на спинке стула.
Комната просторная, светлая. Отличается от остальных складских закутков. Здесь мебель есть, и много. Жестяные банки и баллоны с краской, вëдра на полу.
Так в кино мастерские именитых художников выглядят.
Наше беззвучное знакомство прерывает шум со стороны лестницы.
Как хлыстом по спине тонкий голосок Кристины проходится. Нельзя назад.
Перепрыгнув через ящик с кистями на полу, мчу за высокий шкаф. Между ним и стеной как раз места для моих плеч хватает. Волосы на затылке в пучок комкаю, чтоб не торчали.
Парень смотрит на меня пристально, но, как только до дверей добегает кто-то, переводит взгляд и вперёд шагает.
Лео?! Ты здесь ночевал что ли? запыхавшись, звучит, кажется, Ярик.
Час назад пришёл, приятный бархатистый тембр.
Не готово ещё?
Хлопок от столкновения ладоней. Ещё шаги, люди.
Кто-то просит посмотреть.
Мольберт с картиной стоит по центру комнаты. С этой точки меня будет видно отлично.
Нет, бархатно, но жëстко.
Про меня спрашивают.
Да, видел, туда побежала.
Ком в глотке становится мягче. Можно сглотнуть.
Парень обещает выслать фото, как закончит, и закрывает дверь.
В коридоре тише становится.
машет за узкую перегородку в углу.
Раковина, насквозь пропитанная разными красками, оказывается совсем малюсенькой. Приходится постараться, чтобы всё не забрызгать. Полотенца нет, вместо него несколько тряпок. Старые. Мои ровесники, похоже.
Кое-как привожу себя в порядок. Оборачиваюсь и чуть в белую рубашку Вани не врезаюсь.
Прости!
За что? улыбается опять, по-доброму. Но эту улыбку вынести невозможно. Под кожу мне проникает, искрит.
Шаг в сторону, и парень уже руки моет.
А я, чувствуя себя полной дурой, к окну мельтешу.
Стоит одна. Та, что с крысиным носиком.
Стëкла пропускают отдалённую музыку, но искажают слова. Непонятно, кто говорит.
Поможешь? слышу и вздрагиваю снова.
У Вани в руках фен, но не обычный. Широкий такой, на тепловую пушку похож.
Это акриловые краски, быстро высыхают, поясняет.
Так странно.
И так мне здесь нравится. С ним. Первый раз в жизни вижу, а как будто сто лет знакомы.
"Быстро" растянулось на час. Руки хотели отвалиться, но я приказала им терпеть.
Ваня несколько раз выходил, по телефону говорил. Один раз отлучился надолго, взяв пиджак, а вернулся с рулоном жёлтой бумаги и липкой лентой.
Мы картину новую упаковывали.
Мы! Вдвоём!
Общее дело.
Ну как так? Недавно паниковала, умереть хотелось от обиды. Думала, ноги моей больше в школе этой проклятой не будет