У меня есть подруга, объяснила Энн, по которой сходит с ума вся Европа. У нее самое великолепное сопрано, которое я когда-либо слышала. Она преподавала в школе мисс Мартин около двух лет назад.
А сейчас?
Стала графиней Эджком. Ее звали Фрэнсис Аллард до того, как она вышла замуж за виконта Синклера, теперь уже графа.
Ах, да, вы уже упоминали об этом, и мне кажется, что я слышал о ней еще раньше. Но никогда не имел удовольствия слышать ее пение.
Если вам когда-нибудь представится шанс, вы не должны упустить его.
Не упущу. Сид Батлер снова улыбнулся.
Члены семьи и гости, сидевшие вокруг них, уже встали со своих мест. Все разговаривали и смеялись. Официальные развлечения закончились.
Сейчас начнутся танцы, сказал Сиднем. Это значит, что мне пора возвращаться домой.
О, нет, возразила Энн прежде, чем смогла остановиться. Пожалуйста, не уходите так скоро.
В гостиной свернули ковер и распахнули французское окно с одной стороны, так как в комнате становилось душно. Миссис Лофтер, согласившаяся аккомпанировать, заняла место у фортепиано. Это была идея герцогини, что непринужденные народные танцы будут более приятным способом закончить вечер, чем игра в карты, хотя для старшего поколения установили несколько столов.
Энн почувствовала себя немного смущенной. Что, если он ждал какого-нибудь повода, чтобы отделаться от общества и от нее?
Должен ли я сидеть и наблюдать, как вы танцуете? улыбаясь, спросил Сиднем. Я буду испытывать чувство зависти к вашим партнерам, мисс Джуэлл.
Впервые он сказал что-то, хоть отдаленно напоминавшее флирт.
Но у меня нет никакого желания танцевать, не совсем искренне ответила Энн. Если хотите, мы будем сидеть и беседовать. Пока вам сердце не прикажет вернуться домой.
Что мне приказывает сердце, так это впустить немного прохладного вечернего воздуха в мои легкие. Не хотели бы вы выйти из дома, мисс Джуэлл, чтобы увидеть, как ярко сияет луна сегодня вечером?
Какими они были глупцами, поднимаясь, подумала Энн, что потратили впустую больше недели. Ведь они могли хоть иногда встречаться, гулять и разговаривать. Но, по крайней мере, у них был этот вечер и будет воскресное утро, которого она с нетерпением будет ждать.
Да, я хотела бы, сказала она. Могу я сбегать за шалью?
Несколько минут спустя они вышли через французское окно, в то время как часть присутствующих гостей погрузилась в карточную игру, а желающие танцевать выстраивались в две линии, шумя и веселясь.
Никто не заметит их отсутствия, подумала Энн.
Ах, сказал мистер Батлер, останавливаясь и глядя вверх. Я так и думал, что будет яркая ночь. В небе ни облачка, и, видите, луна почти полная.
С миллионами звезд, чтобы добавить света к ее сиянию, сказала Энн. Почему мы не испытываем страха перед величием и размерами вселенной?
Привычка, сказал он. Мы приучены к этому. Я полагаю, что если бы мы были слепыми от рождения на оба глаза и вдруг внезапно прозрели, то были бы столь поражены видом ночи, подобной этой, что стали бы до самого рассвета глядеть вверх на все это великолепие, или, наоборот, припали бы к земле, опасаясь упасть. Или, возможно, просто предположили бы, что являемся центром всего этого, что мы владыки Вселенной.
После жаркого дня сейчас на улице было весьма прохладно. Энн плотнее закуталась в платок и глубоко
сказала она, так лучше. Интересно только, сколько звезд мы можем увидеть?
Если желаете сосчитать их, тихонько посмеиваясь, сказал Сиднем, глядя на нее сверху, то прошу, не позволяйте мне останавливать вас.
И должно быть существует еще немало звезд, которые мы не можем увидеть. Вы не скажете, как далеко простирается Вселенная?
Она бесконечна.
Мое сознание не способно охватить всю эту бесконечность. Безусловно, где-то же должен быть конец. Но вопрос в том что скрывается за пределами этого конца?
Все еще посмеиваясь, Сиднем прилег рядом с нею.
Полагаю, сказал он, что астрономы, философы и богословы будут бесконечно искать ответы, и, возможно, однажды они преуспеют в этом. Я разделяю ваше любопытство. Но иногда просто восхищаюсь тем, что вижу.
Да. Ее взгляд блуждал по небу. Мы рождены, чтобы искать. Но мы также должны просто принимать то, что существует, и уметь просто наслаждаться этим. Вы правы. Я вижу Большую Медведицу. Увы, это единственная созвездие, которое я могу соотнести с именем. Но это не имеет значения, не так ли?
Именно так, согласился он.
Они повернули головы, чтобы улыбнуться друг другу, а затем вновь стали пристально вглядываться в небо, радуясь увиденному чуду.
И все же
И все же внезапно Энн почувствовала и поняла другое. Они находились достаточно близко друг от друга, чтобы Энн могла почувствовать жар его тела справа от себя. Они были мужчиной и женщиной, лежащими вместе на вершине пустынного утеса ночью, почти касаясь друг друга. Они разговаривали друг с другом. Вместе смеялись.
Они были друзьями, полагала Энн.
Но это не была дружба, добавляющая определенную остроту к возросшему пониманию чувств друг друга, возникшему при разглядывании звезд. Это было кое-что намного более чувственное. Энн ощущала его мужественность и тайно упивалась этим, хотя и не хотела что-либо предпринимать. Или сделать так, чтобы он тоже это почувствовал.