Большие трудности в медицинском обеспечении подчиненных частей и соединений испытывал 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала П.А. Белова и соединения 4-го воздушно-десантного корпуса полковника А.Ф. Казанкина, которые также оказались в этот период в окружении в районе Вязьмы.
В ходе контрнаступления и общего наступления советских войск банно-прачечное обслуживание личного состава было также неудовлетворительным, что послужило поводом повторного обсуждения данного вопроса на заседании Государственного Комитета Обороны, который издал распоряжение «Об усилении противоэпидемической работы в войсках Красной Армии» . Постановлением Совета народных комисаров СССР на проведение этой работы в войсках Красной Армии в 1942 году было выделено 246 164 тыс. рублей, т.е. почти в два раза больше, чем в 1941 году1 3. Однако многочисленные факты педикулеза продолжали иметь место в течение всей Московской битвы.
Как ни прискорбно это звучит, но архивные материалы и другие источники со всей очевидностью свидетельствуют о том, что в период Московской битвы вопросу захоронения погибших в бою не уделялось должного внимания. И это несмотря на то, что во всех армиях и фронтах, на основе приказа Наркома обороны СССР 330 от 7 октября 1941 года, были изданы директивы о порядке организации погребения личного состава павшего в бою'.
Еще как-то можно понять, что эта работа не проводилась должным образом в период отступления наших войск, когда обстановка просто не позволяла похоронить погибших в бою бойцов и коман-
диров. Но в период ведения оборонительных боев, а тем более успешного контрнаступления что могло помешать воздать последние почести воинам, отдавшим свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины?! Однако фактов, когда погибшие бойцы и командиры по нескольку дней лежали незахороненными, причем буквально поблизости от окопов, рядом с живыми воинами, было немало. Удивительная русская душа: добрая и отзывчивая и в то же время порою безразличная абсолютно ко всему.
Многочисленные факты несвоевременного захоронения павших в бою были доведены до сведения руководства страны и Красной Армии, и 15 декабря 1941 года начальник Главного политического управления Л.З. Мехлис издал директиву 307 «О погребении трупов погибших красноармейцев, командиров и политработников», в которой отмечалось:
«Главное политическое управление Красной Армии располагает фактами, когда многие командиры и комиссары действующих частей не заботятся о том, чтобы организовать сбор и погребение трупов погибших красноармейцев, командиров и политработников. Нередко трупы погибших в боях с врагом за нашу Родину бойцов не убираются с поля боя по нескольку суток, и никто не позаботится, чтобы с воинскими почестями похоронить своих боевых товарищей, даже тогда, когда [для этого] имеется полная возможность.
На участке 222-й стр. дивизии 33-й армии (командир дивизии полковник В. Ф. Бобров) в течение 5 суток после боя не были похоронены 14 трупов бойцов и командиров, павших в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Об этом было известно командованию дивизии, но мер к тому, чтобы похоронить погибших в бою, ими принято не было.
Это свидетельствует о том, что многие командиры и комиссары недооценивают политического значения своевременного погребения павших в бою красноармейцев, командиров и политработников и не понимают, что оставление на поле боя погибших товарищей является таким политическим резонансом, который отражается на политико-моральном состоянии бойцов и авторитете командиров и комиссаров.
Отмечаются также случаи, когда погибшие бойцы не имеют при себе красноармейских книжек, командиры и политработники удостоверений личности, что затрудняет опознавание погибших на поле боя.
Погребение убитых в бою производится не в братских могилах, а в окопах, щелях и блиндажах. Индивидуальные и братские могилы не регистрируются, не отмечаются на картах и должным образом не оформляются...я . (Вот откуда обезличивание: «без вести пропал», вот откуда такое количество «неизвестных солдат», чьи кости уже обратились в прах на полях Подмосковья. Ред.)
В целях ликвидации безответственного отношения
командиров и комиссаров к погребению убитых красноармейцев, командиров и политработников в директиве были поставлены задачи всем должностным лицам. Однако и после выхода этой директивы ничего не изменилось.
Так, в директиве командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова от 22 декабря 1941 года, изданной неделю спустя после директивы Главпура, отмечалось:
«...В войсковом и армейском тылу не организован сбор и похороны трупов убитых, несмотря на ряд указаний по этому вопросу...
Обязать командиров соединений организовать сбор и погребение трупов в войсковом районе...»1 .
В директиве также были определены задачи по устранению безответственного отношения командиров и комиссаров к погребению убитых красноармейцев, командиров и политработников. Но и после этого во многих соединениях продолжали неудовлетворительно относиться к погребению погибших воинов. Так, начальник тыла 5-й армии полковник В.Ф. Степин в своем приказе отмечал: «.. .На участках 336, 329 сд и 60 сб трупы бойцов, убитых с начала наступления до 19 декабря погребены не были и лежат в поле вблизи населенных пунктов у самых дорог. Командиры и комиссары не оценили поли тическую важность должной организации похорон погибших командиров и красноармейцев, не учли морального состояния бойцов, следующих на поле боя и видящих, что тело товарища лежит на дороге и долгое время не предано погребению в братских могилах..