Илья Иванович гордо поправил козырёк кепки, который я умудрилась сдвинуть пяткой ему на самый нос.
Эффектно! ухмыльнулся он. Ох уж мне эти мужские
ухмыляшечки! Ой ну не могу!
Был у меня один, подмигивать мне пытался с такой, знаете, эротиШной ухмылкой (он томно прикрывал глаз и даже наклонял голову вниз на определенный, точный градус, чтобы это эффектнее смотрелось). Со стороны это выглядело, как нервный тик, потому что подмигивал не только глаз, но и половиной лица, и, по-моему, даже зубы клацали. Максик сказал, что это мимимишно, а мне стало страшно, потому что я думала, что у парня свело лицо от инсульта.
Вот смотрю сейчас на Илью Ивановича и понимаю, что если он сейчас наклонит голову и «томно» взглянет мне в глаза и, не дай бог, подмигнёт, то всёу меня будет истерика. Я умру от хохота.
Но нет же
Мой «патифон», воспроизводящий музыку с флешки, громко выдаёт смачный «чмок» Таркана, и дальше полилась песня на его заморском языке, а парень даже ухом не повёл, хотя ситуёвинка назревает та ещё.
И давно мы на «ты» перешли? спросила я, Помнится мне, Илья Иванович, вы даже поздороваться не соизволили с утра, так почему я должна вам что-то отвечать? заявила я парню, снисходительно хмыкнув.
М-да, протянул он задумчиво и даже губу свою, шикарного розового цвета, прикусил, того гляди улыбнётся, Всё такая же, в обиду себя не дашь! проговорил он, пристально глядя на меня, ожидая реакции.
Я одеревенела, ноги к полу приросли. Мозг бьётся в агонии, пытаясь вспомнить, кто этот Илья Иванович? И откуда я его знаюточнее, откуда он меня знает. Но в голову так ничего и не приходит.
Я пробежалась взглядом по всей этой неподвижной «статУе», но так и не вспомнила ни одной знакомой черты или части тела. А уж про имя и лицо, так вообще не говорю. Пусто в моей черепной коробке, что в кошельке у бабулек за два дня до пенсии.
Тебя сейчас понос разберет, ты же покраснела вся! засмеялся он, сложив руки на груди. Что за поза оборонительная? Боится меня? Чтоб её, эту книгу про язык жестов! А с чего бы он вдруг опасается от меня?
Да ты шутишь, видно?! пробормотала я, помотав головой, не веря своей собственной догадке, что посетила меня в одну секунду, когда заметила тонкую белёсую полосу на его предплечье, как раз тогда, когда он поднял руки.
Осенило? Как поняла? кивнул он, широко улыбнувшись.
Шрам, который я тебе оставила на память, кивнула я на руку.
Ах да, согласился он, глядя на свою руку, Твой подарок со мной на всю жизнь теперь.
Ты, гад такой, хотел меня в туалете мужском закрыть! взвизгнула я в своё оправдание.
А ты в меня кактус кинула! повысил он голос в ответ.
Правильно, кивнула я, не собираясь сдаваться, Ты же мне пюре картофельное в портфель закинул!
Это тебе за кнопку на стуле, сдаваться и он не собирался, Ты мне, паршивка мелкая, всю жизнь в школе испортила!
Так, подошли к самому главному! Хотя нетвот что главное:
Трофимов, ты дурак совсем? За приёмом анаболиков не заметил, как мозги в кашу превратились? покачала я головой, приняв аналогичную ему позу, сложила руки на груди и даже ногу отставила в сторону для пущей красоты момента.
В голове тут же всплыли слова Макса.
Господи, Саби, почему ты кактус назвала Трофимом? спросил он, когда я припёрла домой это здоровое колючее недаразумение.
Ассоциации нехорошие. Тот тоже кактусом былзеленым колючим кактусом.
Но Илье Ивановичу знать о том, что у меня дома стоит жирный кактус в розовом горшке, названный его именем, совсем не обязательно.
Куда волосы-то зеленые делись? спросила я, кивнув на блондинистую шевелюрку.
Зеленые выпали, новые отрасли, снова эта ухмылочка. Ну давай, наклони голову и зыркни на меня из-под бровей, взмахни ресничными опахалами.
Что он и сделал. Как же банально. Правда вот его взгляд несколько отличался от того, что пугал меня лицевыми судорогами. Этот взгляд прожигал. На несколько секунд мне стало не по себе, словно спичку с огнем поднесли прямо к сердцу, и оно забилось часто и очень тревожно.
Чего ты смотришь так на меня? боязливо спросила, а сама развернулась и медленным шагом направилась к раздевалке.
Как? спросил он и направился следом.
Ты чего приходил-то ко мне? перевела я разговор в другое русло.
Не было смысла продолжать беседу на темы, которые хоть немного, но задевают «моё», личное и интимное. Я не сторонник раскрываться перед чужими людьми сразу. Прощебыть проще и веселее, спрятаться за маской инфантильной девчонки, чтобы скрыть бушевавшие эмоции внутри.
Но был ли он чужим?
Мы знакомы с начальной школы. Как ни странно, но это я издевалась над этим смешным парнем все школьные годы. В первых классах он был жутко полным очередная причина для насмешек. Он не отвечал на оскорбления, лишь скромно молчал,
опустив голову. Дети, как правило, жестоки, и я не была исключением. Я не изводила его до слёз, лишь иногда подначивала. Но, как оказалось, парень тоже не промах, и с пятого или шестого класса, когда начался пубертат, парня переклинило. Началось всё с того, как я обомлела, когда в сентябре в класс вошел не скромный затюканный подросток, а вполне себе такой румяный парень. Как сказали девчонки, он всё лето провел у бабули в деревне, но что она там с ним сделала, я не имею ни малейшего понятия. Но парень вдруг стал отвечать на мои выпады, а это заводило меня ещё больше. К слову сказать, Илью больше никто не трогал, и многие с ним даже дружили, но, что меня так в нём интересовало, я не имела понятия, вот нравилось мне его цеплять.