Два символа (Вальдхайм и герб) отразились друг в друге. И, как это и бывает при взаимном отражении зеркал, внезапно возникло ощущение бесконечности, а в Австрии нет ничего более бесконечного, чем низкая глупость, которая одновременно является прибежищем для истины, вытесненной из общественного сознания. На случай, если народ что-либо не так понимает, всегда, как известно из истории, есть два выхода: народ начинают либо просвещать либо уничтожать. Если народ не понимает причин своего бедственного положения и верит в то, что во всем повинны евреи, начинают либо просвещать народ либо уничтожать евреев. Если народ не понимает, почему общество содержит на иждивении больных, стариков
и инвалидов, которые уже не могут позаботиться о себе сами, не имеют шансов на выздоровление и никогда больше ни в какой форме не принесут этому обществу пользу, то народ начинают просвещать или приступают к уничтожению «нежизнеспособных тунеядцев». Если народ не понимает, почему творческая интеллигенция критикует общество, за счет которого она живет, то народ начинают просвещать или же запрещают и сжигают произведения искусства, а в конце концов уничтожают и саму творческую интеллигенцию. Эта классическая альтернатива, разумеется, является дилеммой для человека, который не раз заявлял, что просветительство в настоящий момент не является его сильной стороной, но и участие в уничтожение других людей в историческом прошлом также отрицал. Вальдхайм как главное представительное лицо стал символом австрийского своеобразия не в последнюю очередь потому, что он настойчиво и исключительно способом ex negativo заявлял: нет, он не был в CA, нет, он не был нацистом, нет, он не был военным преступником, нет, он не несет никакой ответственности, нет, он не знал о преступлениях и т. д. Все это со временем приобрело известную убедительность, и только поэтому он действительно является символом Австрии. Примечательно, что президент ни разу не сказал вслух о том, кем он и в самом деле никогда не был, хотя тут бы ему сразу все поверили: он и в самом деле никогда не был борцом Сопротивления.
Собственно, а кто у нас был борцом Сопротивления? Вопрос этот весьма существенный, ведь доказательство того, что австрийское сопротивление нацизму существовало, стало conditio sine qua non для воссоздания Австрийской республики. Единственным по-настоящему организованным, более-менее эффективным, осознанным и реальным было сопротивление нацистскому режиму со стороны австрийских коммунистов. Антифашистское сопротивление австрийских коммунистов после войны было разыграно как козырная карта, чтобы удовлетворить требование держав-победителей и представить свидетельство того, что Австрия сама внесла определенный вклад в дело своего освобождения.
Но этим не ограничились. Для получения полного суверенитета Австрии нужно было снять с нее подозрения в том, что при ближайшей возможности она снова будет стремиться к присоединению к Германии. Поэтому в период президентства Реннера, бывшего сторонника аншлюса, Австрия стала заявлять о себе как о самостоятельной нации. Самостоятельная нация определенно не будет стремиться к присоединению к другой нации, и самостоятельной нации весьма затруднительно будет отказать в праве на государственный суверенитет. Правда, после 1945 года в Австрии не было большинства, одобрявшего идею австрийской нации. Не существовало и исторически сложившегося национального самоощущения, пусть и почти атрофировавшегося, но способного к возрождению. Единственное, что было, так это теоретические разработки австрийских коммунистов по национальному вопросу, и коммунисты не важно, какие и насколько состоятельные политико-стратегические соображения ими двигали были первыми, кто попытался научно обосновать существование австрийской нации (к примеру, Альфред Клар). Эти идеи были последовательно претворены в нашей внешней и внутренней политике и привели, как мы знаем, к независимости Австрии, к консолидации австрийского национального чувства и к международному признанию Австрии как самостоятельной нации.
Как ни нелепо звучит эта необходимая, но ни в коей мере не искажающая истину формулировка, но существование свободной и независимой Второй австрийской республики есть естественный результат практических и теоретических усилий австрийских коммунистов.
Серп и молот в австрийском государственном гербе, разумеется, вовсе не коммунистические символы. Но даже если и рассматривать их в таком качестве, если они, говоря словами Вальдхайма, «ассоциируются» с символами коммунистическими, то это как раз и было бы основанием не дискредитировать их, а, напротив, вспомнить о том, кому обязана Вторая республика своим существованием. И напомнить всем об этом надлежало бы человеку, который возглавил эту республику как высший ее представитель и который совершенно ничем не содействовал ее становлению. Однако он не смог бы сделать это убедительно. Истина открылась каждому мыслящему человеку намного отчетливее именно благодаря тому, что Вальдхайм в соответствии с собственной исторической логикой сразу же вознамерился уничтожить то, что уже намеревались уничтожить другие, иными словами, подтолкнуть уже падающего.