Много ли здесь церквей? спросил Иваницкий.
Православных не более десяти, отвечал монах, а на моей памяти еще было сорок. Главные: святой Софии против ратуши и святого Михаила под замком. Прочие рассеяны в разных частях города и находятся при монастырях. Знаменитая церковь святого Василия теперь в развалинах, на которых поныне видны неявственные греческие надписи из первых времен христианства в сих странах. Католики имеют здесь четыре церкви: соборную, доминиканскую на рынке, отцов бернардинов под горою, иезуитскую между бернардинскою и рекою. Был ли ты в храме святой Софии?
Еще не успел.
Советую тебе помолиться в нем и полюбоваться велелепию сей первой твердыни православия, продолжал монах. Она устроена по образцу храма византийского. Своды ее сложены из горшков, наполненных землею и повлеченных гипсом . Стены выкладены разноцветными камнями с таким искусством, что невозможно распознать,
живопись ли это или тканье. Царские двери и ризница удивят тебя своим богатством. В сем храме почиют останки князей русских и святителей. Церковь эта недавно обновлена в древнем вкусе, равно как и церковь святого Михаила, которую покрыли позлащенною медью.
Я слыхал, что здешние храмы и монастыри вмещают в себе великие сокровища, сказал Иваницкий, лукаво посмотрев на инока.
Образа и ризницы богаты, но о сокровищах не знаю, отвечал монах.
Если б духовенство захотело употребить казну монастырскую на защиту православия, если бы, например, предложило русскому царю сокровища, сказал Иваницкий, внимательно посматривая на старца.
Это не мое дело, возразил старец. Об этом надобно знать владыкам и архимандритам.
Ты напрасно скрываешься предо мною, отец мой, сказал Иваницкий, ты знаешь, что я русский душою и верою и болею об упадке православия. Мне сказывали, что ты пользуешься большим уважением у всех противников унии и что твоими советами сделано много для отражения сего несчастья.
Что значат советы отшельника! сказал старец. Я могу только молиться и молчать.
Иваницкий, видя, что осторожный монах избегает решительных ответов на его вопросы, переменил разговор и спросил:
Не знаешь ли, отче, где живет здесь греческий купец Критос, давно поселившийся в Киеве и женатый на киевлянке?
Он уже перешел в вечность, отвечал монах, снедаемый горестью и раскаянием за то, что погубил дочь свою, выдав ее из честолюбия за латина. Вдова его, добрая и набожная Анна, с дочерью Калерией живет в старом городе. Но я бы напрасно толковал тебе, как найти дом и улицу. В целом Киеве только три порядочные улицы: прочие ни прямые, ни кривые, а составляют род лабиринта. Это странное сплетение переулков, в которых каждый строится, как ему угодно. Я дам тебе проводника.
Монах вошел в один из домов, в которых живут чернецы вокруг церкви, и возвратился с юношею, поручив ему проводить Иваницкого.
Вышед из ограды лавры, лежащей на расстоянии четверти мили от города, и миновав русский монастырь святого Николая на горе близ Днепра, Иваницкий пришел в Киев и, пробираясь по немощеным улицам между рядами деревянных домов, построенных на русский образец в одно жилье с подвалом, остановился возле одного старого дома с раскрашенными ставнями. Проводник, сказав ему, что здесь живет вдова грека Критоса, удалился. Иваницкий брякнул кольцом в калитку, и старая служанка вышла отворить ее.
В сенях встретила его пожилая женщина в русском шелковом шугае темного цвета. Голова ее повязана была черным платком.
Желаю тебе здравия и всякого благополучия, Анна Петровна! сказал Иваницкий. Я пришел к тебе с известием от приемыша твоего, Алексея Криницына.
От моего Алеши! сказала Анна, всплеснув руками. Он жив, бедненький! примолвила она и залилась слезами. Войди, батюшка, в светлицу, сказала Анна и, переступя за ним через порог, воскликнула: Калерия, Калерия, поди сюда, друг мой! Алеша, брат твой, жив. Вот от него вести!
Из другой комнаты выбежала опрометью девица и, увидев чужого человека в богатом польском полукафтанье, с золотым кушаком и саблею, остановилась, потупила глаза и, не будучи в состоянии ни скрыть внутреннего движения, ни преодолеть девической скромности, сказала дрожащим голосом:
Где же брат Алексей?
Между тем Иваницкий смотрел с удивлением на красавицу. При высоком росте она была стройна, как серна. Черные, как смоль, волосы разглажены были по обеим сторонам высокого чела, а по плечам ниспадали две косы, заплетенные голубою лентою. Большие черные глаза, осененные длинными ресницами, сияли, как звезды на небе. Орлиный нос и коралловые уста придавали величественный и вместе приманчивый вид благородной физиономии. Белое лицо покрыто было живым румянцем. Полная грудь воздымалась от внутреннего волнения. Красавица подняла глаза, посмотрела на Иваницкого, и сердце его забилось сильно, пламень пробежал по жилам.