Как я уже говорил, аллея была узка; две лошади едва-едва могли двигаться рядом; ничего, следовательно, нет удивительного, если Темин, при всем своем умении держаться в седле, задел ногу Сен-Клера, проезжая мимо него. Но досада уже накипела в сердце Сен-Клера; он не в силах был ее сдерживать: привстав на стременах, он ударил хлыстом по морде лошадь Темина.
Черт подери! Огюст! Что с вами? воскликнул Темин. За что вы бьете мою лошадь?
Зачем вы за мной едете? диким голосом закричал Сен-Клер.
Вы с ума сошли, Сен-Клер! Вы забываете, с кем говорите!
Отлично помню, что говорю с наглецом.
Сен-Клер!.. Вы, должно быть, рехнулись Завтра вы или извинитесь передо мной, или ответите мне за вашу дерзость.
Итак, до завтра, милостивый государь!
Темин остановил лошадь; Сен-Клер проехал вперед и вскоре исчез в лесу.
С этой минуты он почувствовал себя спокойнее. У него была слабость верить в предчувствия. Ему представилось, что завтра он будет убит и что в этом простейший выход из положения, в которое он попал. Прожить еще один день и больше никаких забот, никаких терзаний. Вернувшись домой, он послал человека с запиской к полковнику Боже, написал несколько писем, пообедал с аппетитом и ровно в половине девятого был у калитки парка.
Да, дорогой друг, признаюсь, я был вчера очень скучен, а сегодня я много гулял,
много двигался и чувствую себя превосходно.
А я поздно встала, долго спала утром и все время видела тяжелые сны.
Сны? Вы верите снам?
Какой вздор!
А я верю, сказал Сен-Клер. Бьюсь об заклад, вы видели сон, предвещающий какое-нибудь трагическое событие.
Я никогда не могу запомнить то, что вижу во сне. Впрочем, постойте, начинаю припоминать Я видела во сне Масиньи. Можете из этого заключить, что в моих снах не было ничего интересного.
Масиньи! Мне думается, что вы не отказались бы увидеть его снова.
Бедный Масиньи!
Бедный Масиньи?
Огюст, скажите мне, прошу вас, что с вами сегодня? В вашей улыбке есть что-то демоническое. Вы как будто смеетесь сами над собою.
Ну вот! Вы тоже начали обращаться со мной, как разные почтенные старушки, ваши приятельницы.
Нет, кроме шуток, Огюст, у вас сегодня такое выражение лица, какое бывает, когда вы разговариваете с людьми, которых недолюбливаете.
Какая вы нехорошая! Дайте мне вашу ручку.
Он поцеловал ей руку с иронической галантностью, и с минуту они пристально смотрели друг на друга.
Сен-Клер первый опустил глаза.
Как трудно прожить на этом свете, не прослыв злым человеком! сказал он. Для этого необходимо говорить только о погоде или об охоте либо обсуждать вместе с вашими приятельницами-старушками бюджет их благотворительных учреждений.
Сен-Клер взял со стола какую-то записку.
Вот, сказал он, счет вашей прачки; будем беседовать об этом предмете, мой ангел, по крайней мере, вы не будете упрекать меня в том, что я злой.
Вы меня просто удивляете, Огюст
Орфография этого счета напоминает мне письмо, найденное мною сегодня. Надо вам сказать, я разбирал сегодня свои бумаги; время от времени я навожу в них порядок. Так вот, я нашел любовное письмо, написанное мне швейкой, в которую я был влюблен, когда мне было шестнадцать лет. Каждое слово она писала особенным образом и притом крайне усложненно. Слог вполне соответствовал орфографии. Я был в то время немного фатом и находил несовместным с моим достоинством иметь любовницу, которая не владела пером, как госпожа де Севинье. Я быстро с ней порвал. Перечитывая сегодня ее письмо, я убедился, что швейка по-настоящему меня любила.
Прекрасно! Женщина, которую вы содержали
Очень щедро: я давал ей пятьдесят франков в месяц. Опекун мой был прижимист; он утверждал, что молодой человек, у которого много денег, губит себя и других.
А эта женщина? Что же с ней сталось?
Почем я знаю?.. Вероятно, умерла в больнице.
Если б это была правда, Огюст вы бы не говорили об этом таким равнодушным тоном.
Если хотите знать, она вышла замуж за «порядочного человека», а я, сделавшись совершеннолетним, дал ей небольшое приданое.
Какой вы, право, добрый!.. Зачем же вы хотите казаться злым?
О, я очень добр!.. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что эта женщина действительно меня любила. Но в то время я не умел различить истинное чувство под смешной наружностью.
Жаль, что вы не принесли мне это письмо. Я не стала бы ревновать У нас, женщин, больше чутья, чем у вас; мы по стилю письма сейчас же узнаем, искренен ли писавший его или он разыгрывает страсть.
Что не мешает вам, однако ж, попадаться так часто в ловушку глупцов и хвастунов!
Произнося эти слова, Сен-Клер смотрел на этрусскую вазу, и в его глазах и в голосе было зловещее выражение, которого, однако ж, не заметила Матильда.
Полно! Все вы, мужчины, хотите прослыть за донжуанов. Вам кажется, что обманываете вы, а между тем вы сами часто попадаете в руки доньям жуанитам, еще более развращенным, чем вы.
Конечно, с вашим тонким умом вы, женщины, должны чувствовать глупца за целую милю. Я не сомневаюсь, например, что ваш друг Масиньи, который был и глупец, и фат, умер девственником и мучеником