Мы наскоро ужинаем бледным хлебом и напитком вроде кваса в пропитанном жирным смрадом зале трактира и поднимаемся обратно в комнатку.
Ошарашенными глазами смотрю, как Бетти раскладывает по полу свою накидку.
На полу спать собралась вырывается возмущенно, прежде чем успеваю отфильтровать что говорю.
Другой кровати нет, госпожа. Бетти вздыхает.
В приказном тоне велю ей лечь со мной, не объясняя, что тут вряд ли есть антибиотики, чтобы вылечить её от воспаления легких.
Мы не раздеваясь размещаемся на продавленном матрасе, от которого слегка тянет травой и плесенью. Усталость берет свое. Проваливаюсь в тяжелый сон.
Бетти будит меня, когда в мутные грязные стекла заглядывают лучи солнца. Завтракаем чем придется и продолжаем путь.
В таком режиме проходит еще три дня. Меняется лишь пейзаж за окном да степень продавленности матраса в трактирах. И вот на четвертый день пути после обеда подъезжаем к месту ссылки. Мы вываливаемся из кибитки и растерянно осматриваемся. В груди зреет тревога. Это место совсем не похоже на то, которое описала Бетти. Тут явно какая-то ошибка!
6
Дома вокруг одноэтажные и двухэтажные, чумазые. Дорога, по которой едва могут пройти лошади, всего одна, постройки громоздятся по сторонам, нависают и кренятся, точно хотят завалить единственный проезд. Домов немного, пару десятков. Приусадебные участки в запустении, а скотина, где есть, худющая и иссохшая.
Из ближайшего двухэтажного дома с бурой крышей выходит местный мужик в грязных лохмотьях, с засаленными волосами и облезлыми усами. Смотрит на меня взглядом, в котором светится презрение.
Ох ты ж! Знать пожаловала! Да ещё и с дворцовыми вензелями!
Тон едкий, его слова режут по ушам, внутри начинает клубиться горькое чувство несправедливости. Меня ещё не знают, но уже не любят. И где он вензеля рассмотрел на чахлой карете?
Что же вы ищете в нашей богом забытой глуши, госпожа? продолжает ехидничать мужик.
В этот момент Джейкоб, который всю дорогу вел себя отстраненно и не выпячивался, угрожающе спрыгивает с козел и решительно направляется к нахальному местному.
Тот не двигается, не ожидая опасности, а наш сопровождающий вдруг хватает его за ухо, торчащее из-под грязных лохм, и как-то хитро выворачивает, вынуждая мужика согнуться.
Извинись сейчас же перед Её Величеством, гневно рычит Джейкоб. И поблагодари! Сама императрица в вашу глушь пожаловала, чтобы навести порядок в вашем свинарнике!
Он отпускает местного, и тот, не удержав равновесия, падает в грязь. Вскидывает испуганный взгляд на нас с Бетти и мямлит извинения. Сжав губы, смотрю на эту деревенскую сцену отрешённым взглядом, хотя предпочла бы вообще не оказываться здесь. Это все какой-то лютый сюр. Хочется наконец проснуться и выдохнуть, что это был лишь кошмарный сон. Где я оказалась? И зачем?
Наш крепыш с довольным видом поворачивается ко мне.
Пойдемте, Ваше Величество, я вас провожу, он указывает на дорогу, которую перекрыла какая-то давно брошенная в грязи телега. Мне также поручено вас охранять. Я вам покажу ваши владения.
Я невольно хмурюсь. «Владения» это что? Это точно не замок, тут их нет, вообще ничего каменного. Похоже, я стала хозяйкой этой дыры.
Понуро следую за Джейкобом, рядом по грязи хлюпает Бетти и отчаянно пыхтит себе под нос, что эту грязь теперь не вывести. Бедняжка, ей, похоже, тоже непривычно оказываться в таких скотских условиях.
Мы останавливаемся у одного из домов посредине улицы. Он, наверное, самый приличный тут. Три этажа, остроконечная крыша, занятно украшенный конек, на стене болтается металлическая вывеска с выбитой кружкой. Стало быть, таверна. Таверна вот что меня ждет в этом уголке мира.
Вот, Ваше Величество, это строение передано в ваше полное владение, басит Джейкоб, вырывая меня из мыслей. Добро пожаловать.
Дверь открывается с хнычущим скрипом старых петель, а вместе с нами в пропахшее дешевой едой помещение врывается холод улицы. В углу горит камин, вдоль дальней стены тянется огромная стойка, над которой развешаны деревянные кружки. Женщина с округлыми чертами лица, слегка полноватая, в строгом, но грубо сшитом платье, появляется из-за этой стойки.
Я Роза, управляющая. Чего изволят дорогие путники? спрашивает она безэмоционально, как человек, который уже ни на что хорошее не надеется.
Джейкоб вынимает из-под тулупа письмо с сургучной печатью и передает ей.
Указом Императора это заведение передается в собственность его жены. Ее Величество Аделина Дарквелл теперь является владелицей этой таверны.
Роза срывает сургучную пломбу, пробегает глазами документ, затем поднимает недовольный и подозрительный взгляд на нас с Бетти.
Ладно, мы люди маленькие, произносит разочарованно. А нас-то с Виктором куда?
А это уж ваши проблемы, мадам, начинает Джейкоб, но я его перебиваю:
Никуда уходить не надо, Роза, произношу с улыбкой. Талантливая управляющая мне не помешает. Лучше покажите, чем я теперь владею.
Роза не слишком охотно рассказывает немного о таверне, затем ведет нас наверх. Оказывается, мне досталась не только таверна, но и постоялый двор в придачу. Остывшие ноги начинают отогреваться в тепле, но по спине катятся ледяные мурашки. Это не постоялый двор, а рухлядь. Как все, что пока мне досталось от мужа.